– Просыпайся! – сказал он ласково. – Лопушок!

– Уже проснулась, – ответила она, слегка потягиваясь, и потерлась щекой о его ладонь.

– Я должен уйти…

– Я слышала. Иди. Уходи.

– Не сердись. Это Славик, ты же знаешь, он просто так не звонит.

– Знаю, знаю ваши мужские игры. Все вы такие крутые, супермены, ставка больше, чем жизнь. Все я о вас знаю!

– А кто еще супермен? Твой муж?

– О да, он мужик, каких мало!

– Много ты понимаешь в мужиках!

– Ты, конечно, понимаешь больше. Мой муж – нормальный мужик, правда, без полета. Но я на него не в обиде.

– Еще бы тебе на него обижаться!

Они расхохотались. Мужчина стоял у зеркала, повязывая галстук.

– Может, все-таки со мной? – спросил он, оборачиваясь.

– Нет. Я остаюсь. Ни к чему нам реклама, в городе всегда на кого-нибудь нарвешься. Полно сплетников. Так что попрощаемся здесь. И приезжай скорей! Буду ждать.

Он наклонился к ней, легко прикоснулся губами к уголку рта, она крепко обхватила его руками, притянула к себе и прошептала:

– Не отпущу никуда, никогда, ни на минуту! И никому не отдам.

– Держи крепче, а то уведут, – прошептал он в ответ. Она только расхохоталась. – Это тебе, – вдруг вспомнил он и достал какой-то небольшой предмет из кармана пиджака, с улыбкой глядя на нее. – Вот!

Она, подхватив игру, смотрела на него взглядом маленькой девочки, ожидающей чуда. Мужчина подбросил в воздух коробочку из синего бархата, и его подруга, метнувшись вперед, кошачьим движением ловко ее поймала. Нетерпеливо раскрыла, готовая взвизгнуть восторженно, но, удивившись, только приоткрыла рот. На синем бархате лежала подвеска тусклого стекла, оправленная в массивное кольцо белого металла, в петельку сверху кольца была продета изящная цепочка, концы которой уходили вверх и прятались под бархатом подставки. Вещица выглядела странно – простое кольцо напоминало не ювелирное изделие, а скорее техническую деталь, и тонкая цепочка совсем к ней не подходила.

– Ну кто же так смотрит! – Мужчина щелкнул кнопкой лампы, стоявшей на тумбочке.

– Ах! – выдохнула женщина, поворачивая коробочку в разные стороны, отчего тусклая стекляшка вспыхнула ослепительными сине-желтыми искрами.

– Нравится?

– Прелесть, прелесть! – прощебетала его подруга. – Но оправа какая-то необычная… как шайба!

– Шайба! Ты видела шайбу когда-нибудь? Это гвоздь сезона!

– Какого сезона? Местного? – не удержалась она.

– Парижского, темнота ты моя неотесанная. Вся Европа носит эти шайбы, то есть та ее часть, которая может себе это позволить. Ну, скажем, жены крупных предпринимателей и их подруги. Подруги предпринимателей, разумеется.

– А я кто же, по-твоему?

– Ты всего понемножку. И за это я тебя люблю!

– За это?

– За все!

– За все, за все?

– И за многое другое. – Он шагнул к двери.

– А поцеловать? – капризно спросила женщина. Она лежала на постели, закинув руки за голову, во всем бесстыдном великолепии своего прекрасного тела, золотистого от загара.

– Да сколько можно, – проворчал он в притворной досаде, возвращаясь и склоняясь к ней.

– Уходи! – сказала она, переворачиваясь на живот. – И забирай свой подарок. Я девушка честная, мне ваши брюлики без надобности.

– Ах ты, неблагодарная!

Мужчина нагнулся, схватил с пола узкую, красной парчи с золотом домашнюю туфлю и шлепнул ее по заду.