Молодую жену и сирот твоих

         Из казны моей я пожалую,

         Твоим братьям велю от сего же дня

         По всему царству русскому широкому

         Торговать безданно, беспошлинно.

         А ты сам ступай, детинушка,

         На высокое место лобное,

         Сложи свою буйную головушку.

         Я топор велю наточить-навострить,

         Палача велю одеть-нарядить,

         В большой колокол прикажу звонить,

         Чтобы знали все люди московские,

         Что и ты не оставлен моей милостью…»

         Как на площади народ собирается,

         Заунывный гудит-воет колокол,

         Разглашает всюду весть недобрую.

         По высокому месту лобному

         Во рубахе красной с яркой запонкой,

         С большим топором навостренныим,

         Руки голые потираючи,

         Палач весело похаживает,

         Удалова бойца дожидается, –

         А лихой боец, молодой купец,

         Со родными братьями прощается:

         «Уж вы, братцы мои, други кровные,

         Поцалуемтесь да обнимемтесь

         На последнее расставание.

         Поклонитесь от меня Алене Дмитревне,

         Закажите ей меньше печалиться,

         Про меня моим детушкам не сказывать;

         Поклонитесь дому родительскому,

         Поклонитесь всем нашим товарищам,

         Помолитесь сами в церкви Божией

         Вы за душу мою, душу грешную!»

         И казнили Степана Калашникова

         Смертью лютою, позорною;

         И головушка бесталанная

         Во крови на плаху покатилася.

         Схоронили его за Москвой-рекой,

         На чистом поле промеж трех дорог:

         Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской,

         И бугор земли сырой тут насыпали,

         И кленовый крест тут поставили.