Спокойствие, только спокойствие! Паника никого в горах не спасала.

Я отдышалась, встала и чуть не упала снова – ноги не держали. Закусив губу, я попыталась шагнуть. Зажмурилась от боли. Поспешно села, пока снова не полетела головой вниз.

Солнце жарило сверху. Наши уже скрылись из виду.

– Эй! Кто нибудь! – крикнула я. – Артём! Лиза! Таня! Володя! Милана! Эй! Я здесь!

Никто не отозвался. Во рту пересохло. Я посидела ещё немного и с усилием волиполезла наверх. Шаг, другой, третий. Больно...

Но я же не нытик. Иди, Эля! Я закусила губу, поискала палку. Одни камни вокруг, чёртовы белоснежные камни! Ничего, я влезу на эту проклятую гору. По идее, Ай Петри уже близко. А там туристы и фуникулёр. Хоть бы добраться. Не боли, нога! Чёрт, и таблетки в рюкзаке у Артёма остались... И мобильный.

В голове не укладывалось: неужели он меня бросил?!

Сквозь панику и хаос в голове я заставляла себя продвигаться вперёд. Кое как переместилась в тень, вспотев, как взмыленный пони, села на камень... И вдруг разревелась. Потому что поняла, что на самом деле одна. Вообще одна. Есть только скалы, солнце, сосны, эта пропасть и бесконечное до горизонта синее в дымке море. Правду говорят: человек рождается один и умирает один. И, конечно, я отдохну, возьму себя в руки и доберусь дальше. Сначала до той палки, потом дотропы. Я не сдаюсь обычно, как бы больно ни было. Только сейчас стало нечемдышать. От одиночества. И от осознания: Да, он меня бросил. Просто забыл. Все забыли...

Глава 20

Артём

Я не поверил своим ушам: в Москве Мастер меня послал, в Питере ушёл от ответа, здесь вообще отправил в игнор, и вдруг подошёл сам.

– У тебя есть вопрос?

О, есть ли у меня вопрос?! Да, чёрт побери, да! Он есть!

Гаечка шла молодцом, улыбалась. Ну, не обидится же, если я ненадолго отвлекусь? Она кивнула с пониманием. Мне стало приятно. Настоящий, понимающий друг. Какая она всё таки молодец – не жеманится, не канючит, не выпендривается, как другие женщины. Мне такой и не встречалось. Я с благодарностью тронул её за локоть и пошёл за Мастером.

Поскорее бы уйти от всех, чтобы не услышали! И я сознательно ускорил шаг.

– Так что ты хотел спросить? – сказал Мастер, когда мы отошли подальше.

Спасибо, понял меня! Всё таки не зря он Мастер.

– Как мне проработать боль? – начал я, волнуясь, как перед экзаменом. – Боль унижения в детстве? Я чувствую, что она мешает. Я слушал ваши сатсанги, лекции, всё на эту тему прослушал в Ютубе, но по правде сказать, у меня ничего не получается. Я даже лежал на гвоздях. Спину исцарапал, но воз и ныне там...

– С болью всегда нужно рассматривать два основных фактора. Первый – это качество боли. Ты его определил – качество унижения. Важно знать, какой оттенок у твоей боли: есть ещё боль отвержения, боль предательства.

– Да, я читал, как вы рекомендовали, Лиз Бурбо1 . Но с качеством этой боли тоже не просто. Это всё вместе: и унижение, и предательство, и отвержение.

– Ясно. То есть качество своей боли ты видишь, а силу нет.

– Я её не чувствую.

– Отчего же так рвёшься о ней поговорить?

– Мешает. Я знаю это. Но почувствовать не могу.

– Очень сильно боишься.

Я закусил губу. Боюсь? Не знаю. Может быть. Наверное...

– Я просто хочу освободиться. Я понял, что всё, что делаю, делаю как компенсацию.