– Ясно как день, что мистер Бюррадж женился бы на ней, если бы смог, – сказал он ещё через минуту. Он тщательно продумал это замечание, чтобы скрыть свои истинные переживания.

Однако ответа от его собеседницы не последовало, и через некоторое время он повернул голову и взглянул на неё. То, что промелькнуло между ними в этот момент, заставило её резко сказать:

– Мистер Рэнсом, моя сестра не посылала вам приглашение сюда. Оно ведь пришло от Верены Таррант?

– Не имею ни малейшего представления.

– Но ведь вы не были знакомы с миссис Бюррадж. Кто же ещё мог послать его вам?

– Если его отправила мисс Таррант, я должен хотя бы поблагодарить её за это и послушать речь.

– Если вы подниметесь с этой софы, я расскажу Олив о своих подозрениях. И тогда она точно увезёт Верену в Китай – или ещё куда-нибудь подальше от вас.

– Помилуйте, что же вы такое подозреваете?

– Что вы с ней переписываетесь.

– Говорите ей, что захотите, миссис Луна, – сказал молодой человек с мрачной покорностью.

– Я вижу, вы не отрицаете этого.

– Я никогда не опровергаю сказанное дамой.

– Посмотрим, смогу ли я заставить вас солгать. Вы не встречались с мисс Таррант?

– Где я мог бы встретить её? Я не могу видеть отсюда Бостон, как вы сказали на днях.

– А не было ли у вас тайных встреч?

 Рэнсом чуть заметно вздрогнул, но, чтобы скрыть это, в следующее мгновение поднялся.

– Они перестанут быть тайными, если я расскажу о них вам.

Глядя на неё сверху вниз, он понял, что она сказала это наугад, а вовсе не потому, что знала наверняка. И она сейчас показалась ему пустой, эгоистичной, жадной и гнусной.

– Что ж, я должна поднять тревогу, – продолжила она. – Я имею в виду, если вы меня покидаете. Разве так джентльмен с Юга должен обращаться с леди? Сделайте, как я хочу, и я отпущу вас!

– Вы не сможете отпустить меня, я останусь с вами.

– Это такая тяжкая повинность? Никогда не слышала подобной грубости! – воскликнула миссис Луна. – Впрочем, всё равно я собиралась задержать вас настолько, насколько смогу!

Рэнсом чувствовал, что она должна быть не права, но в то же время ему показалось, что правда на её стороне, и это было невыносимо. Всё это время он испытывал танталовы муки, слыша золотой голосок Верены, будучи не в силах разобрать, что она говорит. Это всё, видимо, надоело миссис Луне. Она достигла той степени женской склочности, когда женщина капризничает ради самого процесса, даже если предвидит плохие последствия своих действий.

– Вы потеряли голову, – сказал он с облегчением, глядя на неё сверху.

– Не будете ли вы так любезны, принести мне чаю?

– Вы сказали это только, чтобы обременить меня, – он с трудом мог говорить: громкие аплодисменты, хлопки множества рук и крики множества ртов «Brava, brava!» донеслись до них и стихли. Всё в Рэнсоме содрогнулось, он отбросил все сомнения и, церемонно заметив миссис Луне, что боится, что вынужден покинуть её и тем самым навлечь на себя её неудовольствие, повернулся к ней спиной и зашагал прочь к открытой двери музыкального зала.

– Меня ещё никогда так не оскорбляли! – услышал он её резкий возглас.

Взглянув на неё со своего места, он увидел, что она всё так же сидит на софе – одна в этой освещённой лампой пустыне, и мстительно сверлит глазами пространство. Что ж, если он ей так нужен, она может подойти к нему сама. Он поможет ей стоять на пуфике, так чтобы ей было хорошо видно.