|
К этому моменту они знали о нём почти всё. Что его отец умер, его мать очень известная светская дама, а сам он владелец неплохого наследства. Он коллекционирует предметы искусства, картины и статуи, которые заказывает в Европе. Многие из них можно увидеть в его квартире в Кембридже. У него есть инталии и алтарные покрывала из Испании и картины великих мастеров. Он не такой как все, он так радуется жизни, что думает, будто каждый может поступать так же, если только захочет. Через некоторое время Верена сказала Олив, что он хочет, чтобы она посетила его дом и увидела его сокровища. Он очень хотел показать их ей, так как был уверен, что она придёт в восторг. Верена тоже была в этом уверена, но не хотела идти одна и попросила Олив пойти с ней. Они выпьют чаю, – там кроме них будут другие дамы, – и Олив расскажет ей, что она думает о жизни, наполненной роскошью. Если бы мисс Ченселлор не решила не придавать большого значения подобным вещам, она бы уже забила тревогу. Она молилась, чтобы мужчины с избытком свободного времени наконец оставили Верену в покое. Но пока этого не предвиделось, она предпочитала знакомиться с максимально возможным количеством поклонников подруги и затем классифицировать их в поисках недостатков. Если бы Олив была не настолько суровой, её бы позабавило то, с какой откровенной готовностью Верена включилась в этот процесс. Она с удовольствием объясняла, что мистер Бюррадж, похоже, совершенно не хотел того, чего хотел мистер Пардон. Он куда чаще просил её рассказать о её взглядах и ни разу не намекнул на то, что хочет стать её мужем или агентом. Дальше всего он зашел, когда заметил ей, что она нравится ему по тем же причинам, по которым ему нравятся его старые эмали и вышивки. И когда она ответила, что не понимает, чем она напоминает подобные предметы, он ответил, что она такая же уникальная и нежная. Она была не против того, чтобы быть уникальной, но насчёт нежности жестоко протестовала. Ей меньше всего хотелось, чтобы её считали нежной. Когда мисс Ченселлор спросила, уважает ли она мистера Бюрраджа, она ответила со сладким фальшивым смешком, но при этом, похоже, абсолютно искренне, что это не имеет никакого значения, ведь они решили, что это всего лишь фаза, которую ей предстоит пройти. И чем раньше она её пройдёт, тем лучше, разве нет? Похоже, своим визитом к мистеру Бюрраджу она думала ускорить этот процесс. Как я уже говорил, Верена с удовольствием считала эту «фазу» чем-то неизбежным и не раз говорила Олив, что если им предстоит битва с мужчинами, то чем больше они о них узнают, тем лучше. Мисс Ченселлор спросила, почему бы её матери не отправиться с ней посмотреть на эти диковинки, тем более что она упомянула, что их почитатель не преминул пригласить и миссис Таррант. Верена сказала, что это, конечно же, было бы проще всего, но её мать не сможет так же хорошо, как Олив, объяснить, следует ли ей уважать мистера Бюрраджа. Необходимость решить, заслуживает ли мистер Бюррадж уважения, приобрела для двух молодых женщин масштабы знакового события. Олив поначалу отвергла это – не необходимость принять решение, а само мероприятие, поскольку, если мистер Бюррадж продолжит выводить её из себя, Верена могла подумать, что мисс Ченселлор несправедлива по отношению к нему. Она была уверена, что он ведёт более сложную игру, чем молодой Маттиас и хотела повнимательней к нему присмотреться.
В итоге было решено, что миссис Таррант с дочерью примут приглашение мистера Бюрраджа, и спустя несколько дней обе леди посетили его апартаменты. Верена, без сомнения, могла очень многоe рассказать об этом, но куда больше пересказывала впечатления своей матери, нежели свои собственные. Миссис Таррант унесла оттуда столько впечатлений, что могла бы питаться ими всю зиму. Там присутствовали несколько дам из Нью-Йорка, которые были «на слуху» в тот момент, и с которыми она с удовольствием пообщалась. Мистер Бюррадж был очень мил и очень интересно рассказывал о своей удивительной коллекции. |
