— Нет. Со мной говорил не подросток, и она ничего у меня не просила. Никакого вознаграждения. — Я вдруг вспомнил. — Если кто-то из ваших сотрудников пошлет сообщение родителям, что его ребенок здесь, это будет нарушением правил?

— Вы затронули очень важный вопрос. — Лицо Морган стало серьезным. — Больше всего мы хотим, чтобы дети воссоединились с родителями, хотя некоторые из мамаш и папаш не заслуживают этого. Вы не представляете, какие мучения приходится переносить детям. Да, они не ангелы. Но разве можно так с ними обращаться? Особенно лютуют отчимы с девочками. Некоторых избивают в кровь, других пытаются затащить в постель. У нас бывали дети, чьи родители пьяницы и торговцы наркотиками. В прошлом году к нам попала девочка, которую мама заставляла заниматься проституцией. Сама она вышла в тираж и решила, чтобы дочка продолжила семейный бизнес.

— Боже!

— Она сейчас снова где-то в бегах. На прошлой неделе к нам пришел мальчик, так вы бы видели его кожу. Ужас. Это папаша постарался. Его злило, что сын не хочет принимать душ по его приказу. Так он волок его в гараж и совал в мойку. Вы что-нибудь подобное встречали?

Я молчал.

— Так что мы не очень склонны звонить таким мамашам и папашам и предлагать забрать ребенка домой.

— Я понял.

— Дети нам доверяют. Они должны доверять, иначе мы не сможем им помочь.

— Значит, если вы узнаете, что кто-то из ваших сотрудников это сделал, он будет уволен?

— Не исключено.

— Так, может быть, эта женщина, которая мне звонила, действительно работает здесь, но назвала придуманные имя и фамилию?

Морган Донован покачала головой:

— А зачем ей вообще было их называть?

— Так вот же электронный адрес, — сказал я.

Морган переписала его себе в блокнот.

— Насколько мне известно, такого адреса ни у кого здесь нет. К тому же адрес «хотмэйл» можно получить очень быстро.

— Да, — вынужден был согласиться я.

— Так что скорее всего вас кто-то одурачил. — Поскольку я молчал, она добавила: — Хотите кофе или что-нибудь поесть? Я бы предложила вам скотча, но наш приют финансирует и опекает церковь, а они к виски относятся крайне неодобрительно. Так что сейчас у нас здесь ничего нет. А вот кофеварка работает непрерывно с девяносто второго года. И представьте, ни разу не сломалась. Вот какие раньше делали вещи. Хотите чашечку? Или, может быть, колы?

Я кивнул.

— Лен! — крикнула Морган. Через несколько секунд он сунул в кабинет голову. — Принеси нам пару баночек диет-колы.

Он скрылся. Было слышно, как скрипнула дверца старого холодильника, затем он вернулся с одной банкой и бумажным стаканчиком.

— Это все, что осталось. — Лен поставил их на стол и вышел.

Морган начала сдвигать в сторону папки на столе.

— Позвольте мне помочь, — предложил я, но она улыбнулась:

— Я довольно прилично справляюсь и одной рукой. Привыкла. Но знаете, что меня выводит из себя? Краны в общественных туалетах. Где вода идет, только когда вы на него нажимаете. Я нажимаю этот чертов кран, подставляю руку, а воды нет. У меня всего один кулак, но если бы мне попался этот идиот, который придумал такой кран, я бы выбила ему все зубы.

Я принужденно улыбнулся.

— Вы имеете привычку высовывать руку в окно, когда едете в машине? — неожиданно спросила она.

— Иногда так делаю.

Она усмехнулась:

— Мы ехали с мужем. Он сидел за рулем, я расслабилась рядом и свесила руку в окошко. Так представьте, мой кретин проехал на красный и столкнулся боком с «фордом-эксплорером».