— Как у вас хорошо получается, — сказала Патти.

— Есть опыт, — ответил я. — В детстве перевязывал Сид. Она часто сдирала коленки, когда каталась на роликах.

Патти надолго замолчала.

Я перевязывал ее, опустившись на колени, а когда закончил, сел на пол. Вставать не было сил.

— Я не заслуживаю такого отношения, — вдруг сказала она.

— Почему?

— Потому что Сидни хорошая, а я плохая.

— Патти.

— Да, плохая.

— Ведешь ты себя действительно не всегда пристойно, но это не значит, что ты плохая. Душа у тебя хорошая. Ты особенная, Патти, не такая, как все. Только перестань общаться со всяким отребьем, и не будешь попадать в разные дерьмовые ситуации. Как, например, сегодня.

Она помолчала.

— Вы единственный, кто не позволяет мне чувствовать себя никчемной.

— Я же говорю, ты совсем не такая, Патти.

— Но я иногда чувствую себя такой.

Мы опять посидели пару минут молча.

— А что, если Сидни не вернется? — спросила она.

— Я не могу себе позволить даже думать об этом, — сказал я. — Завтра с утра намерен посвятить все время ее поискам.

— А как же работа?

— Работа побоку. Главное — найти Сид.

Патти перебросила ноги из ванны и вытерла полотенцем.

— Позвони маме, — сказал я. — Сообщи хотя бы, где находишься. Чтобы она не волновалась.

Она слабо улыбнулась:

— Вы думаете, все родители такие, как вы? Что все беспокоятся?

Я не знал, что ответить.

— Помню, Сидни жутко раздражала ваша забота, — продолжила Патти. — Когда вы ругали ее за то, что приходит поздно, заставляли звонить, чтобы знать, где она находится, ну и все такое. Иногда мне казалось, что ее возмущение показное. Что она ведет себя так, потому что не хочет, чтобы я чувствовала себя покинутой. Ведь меня никто никогда не ждал и не желал знать, где я нахожусь. Потому что моим родителям до меня было как до лампочки, понимаете?

— Мне очень жаль это слышать, — пробормотал я.

— Отец отвалил, когда мне не исполнилось еще шести. А до этого он меня один раз чуть не убил.

— Как это было? — спросил я.

— Понимаете, в детский сад меня обычно возила мама. Но в тот день ей надо было куда-то пораньше уйти и повез он. Мне было тогда три года. Так он забыл меня высадить у детского сада и сразу поехал на работу. А на улице тогда было очень жарко.

— Боже!

— Да, он привез меня на работу и оставил в машине. Я там спала. На улице было градусов сорок, а в кабине, наверное, весь миллион. Папаша вспомнил обо мне только через два часа. Выбежал, схватил меня, когда я уже чуть не отдала концы, потащил в здание. Там начал обмывать водой, поить, ну и все такое. А когда я очухалась и стало ясно, что все обошлось, то первое, что он мне сказал, я это до сих пор помню: «Давай не будем говорить маме».

Мне оставалось только качать головой.

— Но она все равно узнала. Ей кто-то сказал. С тех пор, наверное, у них и пошли нелады.

— Ужасная история. — Я вздохнул. — Но такое бывает. Ведь люди утром обычно всегда делают одно и то же. Почти на автомате. А высадить тебя у детского сада выпадало из рутины.

— Согласна, — сказала Патти. — Он, наверное, сделал это не намеренно. В том смысле, что, встав утром, не решил: «Давай-ка я ее сегодня прикончу». Но ему было безразлично, что со мной станет, это точно.