В 9:30 Алекс вышел из своей квартиры и поехал в порт, медленно продвигаясь в утреннем потоке машин. Его мало радовала перспектива встречи с миссис Клифтон, но, как курьер, обязанный доставить документы о разводе, он будет отвечать уклончиво, не связывая себя никакими обязательствами, и постарается уйти поскорее.

Он даже решил, что опоздает на несколько минут, тем самым заставив ее ждать. Въезжая в ворота парковки офиса, он внезапно почувствовал, как ему будет не хватать этой работы. Он включил приемник на волне «Би-би-си хоум сервис», чтобы послушать последние новости. Полиция Брайтона арестовала тридцать семь молодых людей – неформалов и рокеров и предъявила им обвинение в нарушении общественного порядка, Нельсон Мандела начал отбывать пожизненный срок в южноафриканской тюрьме. Арестованы двое мужчин, проживавших в доме сорок четыре по Итон… Он выключил радио, подрулив к парковке… Дом сорок четыре по Итон?.. Он резко включил громкость на максимум, но дайджест новостей уже закончился, и ему пришлось выслушать подробности о непрекращающихся столкновениях неформалов с рокерами на пляже Брайтона. Вот вам, подумал Алекс, последствия отмены обязательной воинской службы. «Нельсон Мандела, лидер Африканского национального конгресса, начал отбывать пожизненный тюремный срок за саботаж и тайный преступный сговор с целью свержения правительства ЮАР».

– Это последняя новость, которую мы услышим об этом бастарде, – убежденно проговорил Алекс.

«Сегодня ранним утром полиция метрополии совершила рейд в дом на Итон-сквер и арестовала двух мужчин, граждан Аргентины. Сегодня днем они предстанут перед мировым судом в Челси…»

Пятнадцать минут спустя, возле здания мирового суда Челси, его встретило еще больше камер. Он протолкался сквозь толпу репортеров к залу заседаний номер четыре, не задерживаясь для ответов на их вопросы.

Когда Мартинес появился в зале, мистер Эверард быстро подошел к нему и стал объяснять порядок процесса, готового вот-вот начаться. Он детально посвятил его в суть обвинений, признав, что абсолютно не убежден в том, что кого-то из его мальчиков отпустят под залог.

– Есть новости о Карле?

– Нет, – прошептал Эверард. – Никто его не видел и не слышал о нем с того момента, как вчера утром он отправился в «Харродс».

Дон Педро нахмурился и занял место в первом ряду, а Эверард вернулся на скамью адвоката ответчика. На другом конце скамьи сидел какой-то юнец в короткой черной мантии, с головой погрузившийся в какие-то бумаги. При виде представителя обвинения – и это лучшее, что они нашли? – дон Педро почувствовал себя увереннее.

Взволнованный и измученный, Мартинес обвел взглядом почти пустое помещение. На одном ряду уселись пять-шесть журналистов, раскрыв блокноты и нацелив карандаши, как стая гончих, готовых разорвать раненую лисицу. За ними, в самом конце зала, сидели четверо мужчин, уже ему знакомых. Он подозревал, что все они знали в точности, где сейчас Карл.

Дон Педро вновь перевел взгляд к передней части зала: там суетились мелкие чиновники, в последний раз проверяя, все ли готово к выходу того единственного, кто вправе открыть заседание. Как только часы пробили десять, вошел высокий, худощавый мужчина в длинной черной мантии. Два адвоката тотчас поднялись со своих мест и почтительно поклонились. Судья ответил тем же, после чего занял свое место на возвышении.

Устроившись, судья обвел взглядом зал. Если и был он удивлен непривычно большим количеством представителей прессы на своем первом утреннем заседании, то виду не подал, а лишь кивнул секретарю суда, откинулся на спинку стула и стал ждать. Через несколько секунд в зале появился первый обвиняемый и занял место на скамье подсудимых.