—  Хозяин, там что-то есть. Что-то еще, кроме силы, — обеспокоенно произнесла хранительница, указывая на появившуюся белую точку. — Кажется, мы разбудили монстра, который спал в камне или питался его силами.

—  А вот это уже совсем не приятненько,  — выругался я, глядя, как зажигаются один за другим огоньки комнат и целых галерей кладбища. Задание все еще ставило выбор между убить или нет, так что я надеялся, что за действия монстра не отвечаю, но, судя по быстро гаснущим красным точкам гримлоков, монстр был не очень рад своему пробуждению.

—  Хозяин! Конец! Конец этой толпе виден! — обрадованно выкрикнула хранительница, показывая на самый дальний длиннющего зала, где количество врагов начало резко сокращаться, пока не сошло на нет окончательно.

—  Наконец-то, — с облегчением выдохнул я, примерно оценивая количество противников. Столько мне при всем желании было не убить. И уж тем более не сдержать физически, без жертв. Зато я вполне мог осуществить задуманную пакость. — Веста, вылезай, я решил последовать твоему совету.

—  О боги, неужели до тебя дошло, что другого выхода нет? Прикончим этих тварей, и дело сделано! — довольно сказала фея огня, показываясь снаружи, даже увиденное количество врагов не смогло повлиять на ее кровожадный оптимизм. — Многовато. Будем запускать их группами и выжигать? Или хочешь создать с помощью магии огня ловушку в самом центре войска?

—  Нет, так мы их только разозлим, заставив атаковать всей массой. Мне понадобится твоя сила, чтобы огнем разогреть пол по всему подземелью. Мы превратим его в лаву и зажарим всех скопом, сразу несколько сотен, — сказал я, хищно улыбаясь. — От твоей магии падут сразу сотни, нужно только постараться делать это равномерно. Тогда они не сразу заметят нападения.

—  Думаешь, это сработает? — чуть удивленно спросила фея, но скептицизм быстро пропал под напором агрессии. — Хорошо, что нужно делать?

—  Начинай вливать в сердце подземелья силу огня, я сделаю то же с либлинами, а хранительница в это время перекроет выход, отрезая путь к отступлению, — распорядился я и через минуту, когда стена с противоположной стороны галереи была возведена, активировал запрет на магию души и металла. Несколько секунд ничего не происходило, но затем гориллы-пробойники, крушившие стены, начали набрасываться на своих хозяев.

К счастью, не я направлял их и не приказывал убивать, а потому магия, или распорядитель, посчитала, что в этом моей вины нет. Гримлоки с большими потерями разделались с прислужниками и с новой яростью ринулись в атаку, на орущие рупоры. Вероятно, многие уже оглохли и стали невосприимчивы к громким звукам, но толпа продолжала нарастать, долбя костяными дубинами стены моего подземелья.

Быстро пробить себе путь у них не вышло, а затем температура по всему подземелью перешагнула какую-то невидимую отметку, за которой гримлоки начали замедляться и даже падать без сознания. Они веками жили в темноте холодного подземелья и, стоило градуснику показать чуть больше тридцати пяти, лишились всяческих сил и возможности для нападения.

—  Все, этого достаточно, — удовлетворенно сказал я, глядя на то, как последние красные точки едва шевелятся, и полностью убирая от себя поток сил.

—  В смысле? — не поняла Веста. — Они же еще живы?!

—  Все верно. Живы и никуда не денутся. Силы либлинов огня, хранительницы и маны подземелья хватит, чтобы поддерживать температуру на этом уровне. Умереть они не умрут, но сил сопротивляться у них тоже не останется. А дня через два, когда мы получим все нужные бонусы, сможем одним махом пополнить запас маны подземелья до тысячи.

—  Ты меня обманул? — ошарашенно спросила Веста. — Но мы же.