103  На нем стопы покоил вестник бога;

Сидел он, обращенный к ступеням,

На выступе алмазного порога.

106  Ведя меня, как я хотел и сам,

По плитам вверх, мне молвил мой вожатый:

«Проси смиренно, чтоб он отпер нам».

109  И я, благоговением объятый,

К святым стопам, моля открыть, упал,

Себя рукой ударя в грудь трикраты.

112  Семь Р на лбу моем он начертал

Концом меча и: "Смой, чтобы он сгинул,

Когда войдешь, след этих ран", – сказал.

115  Как если б кто сухую землю вскинул

Иль разбросал золу, совсем такой

Был цвет его одежд. Из них он вынул

118  Ключи – серебряный и золотой;

И, белый с желтым взяв поочередно,

Он сделал с дверью чаемое мной.

121  "Как только тот иль этот ключ свободно

Не ходит в скважине и слаб нажим, -

Сказал он нам, – то и пытать бесплодно.

124  Один ценней; но чтоб владеть другим,

Умом и знаньем нужно изощриться,

И узел без него неразрешим.

127  Мне дал их Петр, веля мне ошибиться

Скорей впустив, чем отослав назад,

Тех, кто пришел у ног моих склониться".

130  Потом, толкая створ священных врат:

"Войдите, но запомните сначала,

Что изгнан тот, кто обращает взгляд".

133  В тот миг, когда святая дверь вращала

В своих глубоких гнездах стержни стрел

Из мощного и звонкого металла,

136  Не так боролся и не так гудел

Тарпей, лишаясь доброго Метелла,

Которого утратив – оскудел.

139  Я поднял взор, когда она взгремела,

И услыхал, как сквозь отрадный гуд

Далекое «Те Deum» долетело.

142  И точно то же получалось тут,

Что слышали мы все неоднократно,

Когда стоят и под орган поют,

145  И пение то внятно, то невнятно.

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ Комментарии

1  Тогда мы очутились за порогом,

Заброшенным из-за любви дурной,

Ведущей души по кривым дорогам,

4  Дверь, загремев, захлопнулась за мной;

И, оглянись я на дверные своды,

Что б я сказал, подавленный виной?

7  Мы подымались в трещине породы,

Где та и эта двигалась стена,

Как набегают, чтоб отхлынуть, воды.

10  Мой вождь сказал: "Здесь выучка нужна,

Чтоб угадать, какая в самом деле

Окажется надежней сторона".

13  Вперед мы подвигались еле-еле,

И скудный месяц, канув глубоко,

Улегся раньше на своей постеле,

16  Чем мы прошли игольное ушко.

Мы вышли там, где горный склон от края

Повсюду отступил недалеко,

19  Я – утомясь, и вождь и я – не зная,

Куда идти; тропа над бездной шла,

Безлюднее, чем колея степная.

22  От кромки, где срывается скала,

И до стены, вздымавшейся высоко,

Она в три роста шириной была.

25  Докуда крылья простирало око,

Налево и направо, – весь извив

Дороги этой шел равно широко.

28  Еще вперед и шагу не ступив,

Я, озираясь, убедился ясно,

Что весь белевший надо мной обрыв

31  Был мрамор, изваянный так прекрасно,

Что подражать не только Поликлет,

Но и природа стала бы напрасно.