— А зачем тебе этот хлам? — ляпнул герцог.

— Ты что, идиот? — удивился Джей, заканчивая упаковку пергамента. Злословить об Элии с тем, кто ничуть ею не увлечен, оказалось совершенно неинтересно. — Это же корабельные журналы Нафила! Представляешь, сколько за них на аукционе отвалят, особенно если через Мелиора толкнуть?

— А-а, ясно, — кивнул Элегор, не подумавший о таком варианте наживы.

Вот когда дело касалось Лиена, в голове у герцога что-то словно щелкало, наверное включался калькулятор и просыпался расчетливый, не упускающий ни диада собственной выгоды делец. Во всем же остальном молодому богу деньги были совершенно безразличны. Это в детскую пору он считал каждую монету, а теперь даже никогда не знал точно, сколько у него звенит в кошеле и карманах, денег всегда хватало.

Лето — сезон затишья в балах — вовсе не являлся таковым в политической жизни страны.

Это безработный нищеброд бывает абсолютно свободен, выпросив кусок хлеба, король же — по определению профессия сложная, предполагающая полную занятость. Разумеется, если ты настоящий король, а не фикция, марионетка на троне, выставленная для того, чтобы народ любовался парадной мантией и короной на благородном челе.

Но даже в жизни монарха бывают минутки покоя, когда часть сверхсрочных дел выполнена, а другая может подождать еще пару-тройку минут или даже с полчасика, пока его величество переведет дух.

Папки с документами и шкатулка с кристаллами связи, дожидавшихся переговоров особ, были сдвинуты на край огромного стола. Лимбер сидел, откинувшись на спинку рабочего кресла, почти медитировал, любуясь чеканкой на кубке с легким охлажденным вином. Рядом покоился большой альбом с подборкой великолепных магических репродукций произведений эротического характера самых разных форм от скульптуры до миниатюры.

Телепортируясь в кабинет отца Элия одновременно порадовалась удачно выбранному моменту и мимолетно огорчилась тому, что нарушает отдых родителя.

— Детка, а проход через приемную заблокировали враги государства? — выгнул бровь король, впрочем, досады или злости в голосе не было, скорее, обычное лоулендское ехидство.

— Ой, па, не знаю, у тебя там столько секретарей и стражи, что отыскать среди них врагов будет непросто. Способ, конечно, есть, но времени на него жаль, — улыбнулась богиня, присаживаясь на ручку кресла, обнимая и целуя отца в щеку.

— И какой же способ? — невольно заинтересовался Лимбер, делая глоток вина.

— Понаблюдать, кто больше всех бездельничает, тот и есть враг. У твоих секретарей времени не то, что на козни, на туалет-то едва хватает, — прыснула Элия, пересаживаясь на колени отца и устраиваясь поудобнее.

— Не одному же мне мучиться, — усмехнулся бог, приобнимая любимицу и целуя ее в щеку.

«Защиту поставь», — послала тихую мысль-просьбу принцесса, продолжая держать на лице усмешку.

Король исполнил просьбу дочери. Кабинет окружила плотная завеса, препятствующая подглядыванию и подслушиванию любым известным богам способом и, как считалось, страхующая от любого неизвестного. Даже Источник, по предварительному договору с его величеством, не совался через заграждение для пригляда, давая королю право на уединение, да еще и свою завесу от любопытных добавлял.

— Что случилось? — разом посерьезнел Лимбер, смаковать вино резко расхотелось, хотя в горле почему-то пересохло.

— Я должна тебе кое-что рассказать и кое о чем попросить, — отозвалась богиня. — Не тревожься, это не плохие вести, пожалуй, лишь странные и не для каждых ушей. Но сначала маленькая просьба. Мы с братьями — Джей, Элегор, Кэлберт — нашли клад пирата-некроманта Нафила Цаперрина.