Установка ментальных блоков, такая привычная с подростковых лет магическая процедура, на сей раз давалась богине с величайшим трудом. Мощь Пожирательницы Душ сопротивлялась, не желая смириться с забвением.

Элия упрямо боролась. Смирение никогда не числилось среди добродетелей богини, а философское спокойствие — единственная принимаемая ею альтернатива смирению, не смогло бы помочь. За сохранение своей сути и силы без осквернения принцесса намеревалась бороться до последнего. Дать волю инстинктам хищницы, позволить им управлять, значило бы предать саму себя. Да у любви была темная сторона, кому, как не Богине Любви, было знать о низменных тайнах страсти, но применять талант Пожирательницы Душ в своей профессии Элия не желала! Не потому, что это явилось бы одним из величайших нарушений Законов Равновесия, страх наказания никогда не останавливал принцессу. Против таких поступков восставало истинное «я» богини, то самое внутреннее глубокое чувство правильности, которое вело женщину. Именно оно, брошенное на чашу весов, рядом с истинной любовью к родным, одержало верх над темным искусом.

Глава 27. Ответы из Мэссленда

Эйран обещал. Нет, в узкоспециализированном смысле слова, столь скрупулезно выверяемого каждым уроженцем Лоуленда и Мэссленда, он не приносил клятвы и не должен был выискивать лазеек, чтобы избежать ее исполнения. Бог Политики, будь на то его воля, легко смог бы уйти от ответа по счетам чести, и уходил, но не тогда, когда речь шла о родственниках. Клятвы не было, зато в наличии имелось желание брата помочь сестре, кузену и другу, по своей ли воле или волею случая вляпавшимся в весьма опасную историю. В очередной, между прочим, раз.

Герцог Лиенский вовсе не был невыносимым исключением из лоулендских правил, как его старались представить недоброжелатели. Эйран из Черной Башни за краткое время знакомства с родственниками, уже почти привык к тому, что в мелкие неприятности его дорогая семья не ввязывается, играет по крупному. Может, причина была в причастности родственников к величайшему замыслу Творца — Колоде Джокеров и самой Великой Триаде? Эта скрытая до времени сила, будто магнит, с каждым разом все сильнее притягивала самые причудливые, читай между строк жуткие, создания к богам. А может, и нет. Если верить занимательным сплетням Клайда — настоящим шедеврам устного творчества, принцы и раньше ввязывались в переделки одна чище другой. Общепринятую шкалу измерения опасности и риска, вроде той, по какой люди оценивали шторма или землетрясения, еще никто не изобрел. Для братьев счет был простой: «выпутался и жив, значит прекрасно!».

Сейчас, как казалось мэсслендцу, не слишком обвыкшемуся с эксцентричным образом жизни королевской семьи Лоуленда, ситуация складывалась из ряда вон даже для привычных к рисковым переделкам родственников. В прошлый раз родичам очень помогла добытая Эйраном информация о младенце из клана Колебателей Земли, найденном Джеем во время поиска Плетущего Мироздания. Именно благодаря этому малышу лоулендцы смогли объединиться с главой клана Громерданом и выловили крупную рыбу — безумного мага, стремящегося поставить миры на грань катастрофы. Бог Магии и Политики на свой лад обладал не менее философским складом ума, чем сестра — Элия, с уклоном в фатализм. А посему он полагал, что Творец не поручает задач, не снабдив условием для их решения. Сражаться с Пожирателем Душ Эйран не считал себя способным, а вот в поиске сведений о возможной уязвимости врага вполне мог преуспеть. Пусть бог пока еще не знал, где именно следует искать, зато представлял с чего начать работу. В Черной Башне за века проживания скопилось немало ценных магических инструментов для решения такого рода задач. Едва завершив беседу с Элией, принц уже прикинул, какой именно способ нужно использовать. Отложив выбор рассады до более спокойных времен — Эйран ненавидел пустую спешку, хоть и умел действовать молниеносно — бог освежился бокалом развеивающего наркотическое действие цветов напитка и перенесся на нижние этажи башни.