Коктебель узнавал его, приветствовал в первое же утро и готов был принять в свои объятия. Но в душе продолжало что-то ныть и жалобно поскуливать. Не выдержав, Андрей бросил в железную урну бутылку с остатками пива, набросил ремень сумки на плечо и, не останавливаясь, зашагал в сторону рынка, к Долинному переулку. Не зря он тянул время, не решаясь появиться у Светы до девяти часов – опасался застать у нее ночного ухажера, как это уже бывало.

Коктебель – куда деваться.

По ступенькам Андрей поднимался медленно, чтобы не запыхаться к пятому этажу. На площадке постоял некоторое время и наконец, решился позвонить.

Дверь открылась тут же – на пороге стояла Света.

– А, это ты, – проговорила она без выражения и, пропустив в коридор, закрыла за его спиной дверь, задвинула щеколду замка. – Не разувайся, – сказала она, увидев, что он наклонился к босоножкам.

– А может, все-таки... – начал было Андрей, но Света не дослушала.

– Как хочешь. – Она первой прошла на кухню, села спиной к окну, забросила ногу на ногу и закурила. – Присаживайся. Выпить есть?

– Коньяк.

– Давай по глоточку.

Что-то в Свете озадачивало Андрея. Он попытался понять, взглянул на нее внимательней. Похудела, осунулась. Ногти не в порядке. Домашний халат, а под ним, похоже, ничего. Загар на груди сплошной. Значит, с нудистами загорает, как обычно. У блондинок часто волосы у корней темные – у Светы этого никогда не было, нет и сейчас. И глаза... В глазах у нее вроде затаилась та темная громоздкость, которая привиделась ему, когда он лежал на диване в вестибюле Дома творчества.

– Ну что? – спросила Света. – Изменилась?

– Немного есть.

– Знаю. – Она раздавила окурок в переполненном блюдце, взяла у Андрея бутылку, одним движением свинтила пробку и плеснула в две чашки, стоявшие на столе. – Извини, не хочется возиться с рюмками. Я помню твою привычку – протирать рюмки до хруста... Попозже, ладно? Будем живы. – Она глухо ткнулась чашкой в чашку Андрея, выпила коньяк одним глотком и снова закурила. – Как поживаешь?

– Поживаю, – Андрей повертел ладонью в воздухе. – По-разному. Мне уже успели сказать... У тебя что-то случилось?

– Это тебе так сказали? У меня что-то случилось?

– Водитель по дороге... Саша, ты его знаешь...

– И что же он сказал?

– Да ничего толком... Сказал, что ты сама расскажешь... Если захочешь.

– Правильно сказал... Лену убили. Задушили, зарезали, изнасиловали.

Андрей вздрогнул, услышав слова, которые сам недавно произнес. Не зная, что ответить, наполнил чашки. Отставил бутылку, поднял свою чашку, Света тут же взяла свою.

– Давай, Андрюша... Я могу разговаривать только после двухсот грамм коньяка. Будем живы. Хорошо, что ты зашел... Мне Жора сказал, что ты приедешь... У него книжка вышла... Слышал? Он тебе подарит... Всем дарит.

На этот раз Света выпила медленно, осторожно поставила чашку на стол и откинулась на спинку продавленного пляжного кресла.

– Когда это случилось? – спросил Андрей.

– Днем. Я отлучилась в Феодосию. Часа на три.

– Где?

– Дома. Здесь.

– А как он вошел? Лена впустила?

– Нет... Он ее впустил.

– Так...

Андрей работал журналистом, писал очерки на криминальные темы – следственные, судебные, адвокатские.