Дуглас Фаррел закончил осмотр и выпрямился.

– Посвети-ка мне, Элли, – тихо попросил он.

Девочка, на вид не старше восьми лет, поспешно приблизилась, высоко подняв огарок свечи, как просил доктор, но отвернулась, не в силах смотреть на мучения матери.

– Ты вскипятила воду? – спросил Дуглас все тем же мягким тоном, ощупывая вздувшийся живот женщины.

– Чарли кипятит, – ответила девочка. – Мама поправится, да, доктор?

– Твоя мама знает, что делает, – отозвался он. Женщина дернулась, и его руки переместились к ее судорожно разведенным бедрам. – Крепче держи свечку, Элли.

Женщина вскрикнула – впервые за все время ее тело содрогнулось, и покрытый кровавой слизью комочек скользнул в подставленные ладони доктора. Действуя быстро и умело, он прочистил носоглотку младенца. Раздался тоненький плач, и синюшное тельце стало приобретать розовый оттенок.

– Мальчик, миссис Джонс, – уведомил Дуглас, перерезав пуповину и положив ребенка на грудь матери. – Мелковатый, но здоровенький.

Женщина перевела опустошенный от изнеможения взгляд на младенца, затем опытным движением сунула в крошечный ротик сосок.

– Надеюсь, у меня есть молоко, – вымолвила она.

Дуглас вымыл руки в тазике с холодной водой – горячая предназначалась для матери с ребенком. В доме слишком мало топлива, чтобы вскипятить больше одного ведра.

– Я пришлю к вам повитуху, – сказал он.

– Не надо, доктор. Мы справимся, – слабо возразила женщина. – Элли поможет прибраться. Ни к чему беспокоить повитуху.

Дуглас не стал спорить. В доме не было денег, чтобы оплатить услуги повитухи, а старшая дочь приобрела достаточный опыт, чтобы помочь матери. Он склонился над женщиной, потрогал ее лоб и повернулся к Элли:

– Если будет лихорадка, сразу же посылай за мной. Поняла?

Девочка энергично закивала:

– Да, доктор.

Он взял ее за руку, вложил в ладошку монету и крепко сжал пальцы девочки.

– Купи свечи, ведро угля и молоко для своей мамы, – проговорил он. – Только не показывай деньги своему па.

Элли торжественно кивнула, спрятав стиснутый кулачок в складках рваной юбки. Дуглас потрепал ее по плечу и, пригнув голову, шагнул в низкий дверной проем, отделявший заднюю комнату от передней. Комната выглядела ничуть не лучше той, где он только что побывал. На полу валялись кучи тряпья, служившие домочадцам постелями. Единственным предметом мебели был колченогий стул у очага, где на скудном огне грелась кастрюля с водой, за которой присматривал мальчуган лет пяти. Впрочем, он мог быть и старше, учитывая его хилое сложение.

– Где твой папа, Чарли?

– В пивной, – отозвался мальчик, уставившись на воду с таким видом, словно пытался заставить ее закипеть скорее.

– Сбегай и скажи ему, что у тебя родился братик, – велел мальчику Дуглас, снимая кастрюлю с огня.

– Он, наверное, пьяный, – равнодушно промолвил мальчик.

– Передай ему, чтобы пришел сюда. Скажи, что я велел. – В голосе доктора впервые зазвучали строгие нотки, которые подействовали на мальчика, и он поднялся.

– Он меня прибьет, – пожаловался мальчик, все еще не двигаясь с места.

– Нет, если ты увернешься, – отрезал доктор. – Такому проворному мальчугану, как ты, ничего не стоит увернуться от пьяного. Уж я то знаю.

Слабая улыбка осветила чумазое личико.