— Дозаправка вот здесь, — ткнул он пальцем в точку на карте, — в районе, не выговоришь, Мин…вод. Там нас уже ждут. Давай, — хлопнул он пилота по плечу и прошел в салон.

Аглая во все глаза смотрела на него, но он словно не замечал ее.

— Анри, — жалобно позвала она его. — Анри… они меня… — она зарыдала, размазывая макияж по лицу. — Как ты мог?!

Трише был вне себя от ярости. Второй раз рыбка соскочила с крючка. Он потратил время, деньги и остался ни с чем. Несчастный вид истерзанной Аглаи разозлил его еще больше.

— Анри! — в ее голосе слышались мольба и упрек. — Анри!

Трише размахнулся и ударил Аглаю по лицу. Из носа, из губ ее хлынула кровь. Она испугалась и завопила на весь самолет.

— Заткнись, идиотка! Кошка безголосая! — взорвался Трише. — Кретинка!

Тут он опомнился, удивившись, что самолет стоит на месте, а не маневрирует, готовясь к взлету. Он кинулся в кабину, но был остановлен людьми с автоматами, непонятно каким образом оказавшимися на борту. Кто-то завел ему руки за спину, и он почувствовал, что на него надели наручники.

— Что происходит?! — воскликнул взбешенный Трише. — Я — канадский подданный. Немедленно покиньте мой самолет! Вы не имеете права находиться здесь!

Виктор устало махнул рукой автоматчикам:

— Выводите!

Трише усилием воли заставил себя успокоиться. Высокомерным тоном он потребовал, чтобы ему была предоставлена возможность связаться с посольством.

— Полет был недолгий, зато сели мягко, — бросил вслед ему со смехом пилот.

Трише только стиснул зубы. «Ведьма какая-то, — подумал он о Лимановой. — Такого еще не бывало, чтобы дважды меня кинула одна и та же баба. Но я ее все равно продам. Я еще вернусь в Россию!..»

— Жаль безнаказанно отдавать такого подонка интерполовцам, — сказал Виктору его сотрудник. — Ведь сумеет выкрутиться. Свидетелей-то нет. Только эта девчонка, — мотнул он головой в сторону рыдавшей на плече бойца Аглаи. — А то, что случилось с Лимановой… Кто подтвердит?

— Действительно, жаль, — согласился Виктор.

Команда Трише была выведена на поле и посажена в милицейский фургон.

Все уже разошлись по машинам, и только Виктор стоял, облокотившись на открытую дверцу, и курил.

Потом хмыкнул, сел в кабину, обернулся к своему сотруднику и что-то тому сказал. Тот кивнул и сделал жест о’кей.

— Пара-тройка дней нам потребуется, чтобы связаться с представителями канадского посольства, Интерпола. Пока будут идти переговоры о передаче Трише, должен же он где-то находиться. Отчего не там? — заключил свою мысль Виктор.

* * *

Уединение Миллы и Игоря нарушил телефонный звонок. Затем они стали раздаваться один за другим. В промежутках между ними Игорь уверял Миллу, что разведется с Ликой, как только она родит.

Милла кивала и отводила от него взгляд, но все-таки не выдержала и сказала:

— Ох уж это «как только»! Одна беда, никак оно не наступает. Сначала — как только родит, потом — как только дети чуть подрастут; в школу пойдут… окончат… поступят… женятся… внуки родятся… Пойми, ты никогда не развяжешься с своей женой. Лика — это навсегда.

— Я никогда не прощу ей, что она решила разлучить нас с тобой! — вспылил Игорь.

Милла, понимая бесперспективность этого разговора, промолчала.

— Ладно-ладно, — похлопала она его по груди и пошла на кухню варить кофе.