Изменить размер шрифта - +

— Еще бы не понятно. У меня не останется ни одного шанса на спасение. Стоит вестям о случившемся достичь ушей Бассет, и результат будет однозначный. Гасси получит пинок под зад, а согбенная фигура, которая под звуки органа, подбадриваемая возгласами обнаживших головы зрителей, поплетется бок о бок с нею по проходу между скамьями к алтарю, будет не кто иной, как Бертрам Уилберфорс Вустер.

— Я не знала, что ты еще и Уилберфорс.

Я объяснил, что, за исключением остро эмоциональных моментов, это обстоятельство обычно замалчивается.

— Но, Берти, почему ты так не хочешь поплестись бок о бок с мисс Бассет к алтарю? Я видела ее фотографию в «Деверил-Холле», по-моему, она вполне ничего.

Характерная ошибка, в которую часто впадают те, кто не знаком с Мадлен Бассет лично и судит об этом чудовище по фотографии. В ее наружной оболочке действительно ни к чему не придерешься. Глаза большие, блестящие, черты лица тонкие, волосы, нос, зубы, уши — все на уровне, а то и выше среднестатистического стандарта. Посмотришь на карточку — красотка, да и только, хоть на стенку прикалывай.

Но тут есть одна деталь, и очень существенная.

— Ты спрашиваешь, почему я не хочу плестись бок о бок с нею к алтарю? — горько произнес я. — Я объясню тебе. Потому что с виду она, может быть, как ты говоришь, и вполне ничего, а на самом деле — самая невыносимая, слезливая, сентиментальная дурища, которая думает, что звезды на небе — это Божьи цветочки и что, когда феи икают, родятся детки. Она квашня и слюнтяйка, ее любимые книжки — про Кристофера Робина и Винни-Пуха. Наверно, нагляднее всего будет, если я скажу, что она — идеальная пара для Гасси Финк-Ноттла.

— С мистером Финк-Ноттлом я не знакома.

— Тогда поверь тому, кто его хорошо знает.

Таратора задумалась. Было очевидно, что до нее начала доходить серьезность положения.

— Ты считаешь, что стоит ей узнать — и ты попался?

— Точно и бесспорно. И ничего не смогу сделать. Если девушка думает, что ты ее любишь, и она приходит и говорит, что расплевалась со своим женихом и теперь готова ударить по рукам с тобой, что тебе остается, кроме как жениться? Надо же быть вежливым.

— М-да. Понятно. Положение сложное. А как бы так устроить, чтобы она не узнала? Получив известие, что он не приехал в «Деверил-Холл», она, конечно, захочет навести справки?

— И, справившись, неизбежно обнаружит страшную правду. Так что у нас остается только Дживс.

— Думаешь, он сумеет помочь?

— Дживс никогда не подводит. У него голова четырнадцатого размера, он ест рыбу тоннами и «шествует, непостижимый, и чудеса творит». Вон он идет, и видишь, какой у него жутко умный вид? Ну, Дживс? Нашли выход?

— Да, сэр, но…

— Ага, что я говорил? — обратился я к Тараторке. Но потом умолк и нахмурил бровь. — Кажется, вы сказали: «но», Дживс? При чем тут «но»?

— При том, сэр, что я испытываю некоторые сомнения, одобрите ли вы этот выход, услышав, в чем его суть.

— Был бы выход, а до сути мне дела мало.

— Так вот, сэр, чтобы избегнуть расспросов, которые, естественно, воспоследуют, если мистера Финк-Ноттла не окажется в «Деверил-Холле», необходимо, чтобы вместо него приехал его временный двойник и представился мистером Финк-Ноттлом.

Я отшатнулся.

— Вы что, предлагаете, чтобы я явился в этот лепрозорий под именем Гасси Финк-Ноттла?

— Или склонили к этому кого-нибудь из своих друзей, сэр.

Я рассмеялся. Знаете, таким трагическим, горьким смехом.

— Нельзя же бегать по Лондону и уговаривать людей, чтобы они изобразили из себя Гасси.

Быстрый переход