Китекэт открыл глаза.

— Привет, — произнес он, свежий и отдохнувший. — Как дела?

— Дела в порядке. Дживс придумал выход.

— Я так и знал. Что он предлагает?

— Он считает, что… Как вы сказали, Дживс?

— Для того чтобы избежать расспросов, которые, естественно, воспоследуют, если мистера Финк-Ноттла не окажется сегодня до вечера в «Деверил-Холле»…

— Ты слушай, слушай внимательно, Китекэт.

— …необходимо, чтобы вместо него приехал его временный двойник и представился мистером Финк-Ноттлом.

Китекэт одобрительно кивнул и сказал, что мысль эта, по его мнению, недурна.

— Речь, как я понимаю, идет о Берти?

Я нежно погладил ему плечико.

— Речь идет о тебе, Китекэт.

— Обо мне?

— Да.

— Вы хотите, чтобы я притворился Гасси Финк-Ноттлом?

— Вот именно.

— Нет, — сказал Китекэт, — Тысячу раз нет. И не думайте даже.

Его всего передернуло, и я понял, что переживания минувшей ночи запали ему глубоко в душу. Честно признаться, я его понимал. Гасси — это такая своеобразная личность, что каждый, кому случится пробыть в его неотлучном обществе с восьми вечера до пяти утра следующего дня, неизбежно начинает реагировать на его имя болезненно. Я понял: чтобы добиться от К. К. Перебрайта сотрудничества, потребуется уйма медоточивого красноречия.

— Зато ты окажешься под одной крышей с Гертрудой Винкворт, — говорю я ему.

— Да, — подхватила Тараторка, — будешь рядом со своей Гертрудочкой.

— Даже во имя того, чтобы оказаться рядом с моей Гертрудочкой, — твердо произнес Китекэт, — я не желаю ни одну минуту считаться Гасси Финк-Ноттлом. Да у меня и не получится. На меня посмотришь, и сразу видно: человек интеллигентный, толковый, талантливый и прочее, а Гасси заслуженно пользуется славой самого непрошибаемого осла на белом свете. Старушки через пять минут уже все поймут и разгадают. Нет, если вы хотите выставить дублера на роль Гасси Финк-Ноттла, тут нужен человек, который на него похож и способен обмануть зрение. Эта роль — твоя, Берти.

У меня вырвался горестный вопль.

— По-твоему, я похож на Гасси Финк-Ноттла?

— Как одна мать родила.

— Все-таки ты болван, Китекэт, — вмешалась Тараторка. — Подумай, ведь, если ты окажешься в «Деверил-Холле», ты бы смог оградить Гертруду от посягательств Эсмонда Хаддока.

— Об этом позаботится Берти. Я, конечно, не против бы съездить в «Деверил-Холл», ненадолго, и нашелся бы какой-нибудь другой способ, я бы с удовольствием… Но быть Гасси Финк-Ноттлом я отказываюсь.

Я капитулировал перед неизбежностью.

— Ладно, — говорю я и тяжко вздыхаю. — Во всех делах людских обязательно должен быть козел отпущения, который делает грязную работу, и в данном случае, как видно, этим козлом приходится быть мне. Так оно бывает всегда. Если требуется преодолеть какую-нибудь трудность, внушающую ужас роду человеческому, раздается дружный клич: «Позовите Вустера! Пусть Вустер это сделает!» Я не в порядке жалобы, просто обращаю ваше внимание. Хорошо. Не надо пререкаться. Я буду Гасси.

— «С улыбкой сказал он и умер», — продекламировал Китекэт. — Вот такие твои речи я люблю. Хорошенько обдумай мизансцены по дороге.

— Какие еще мизансцены?

— Ну, например, следует или нет поцеловать при встрече крестную мать Финк-Ноттловой невесты? И всякие такие мелочи, которые на самом деле имеют большое значение.