Предупредив грумов, что вернутся к обеду, они спокойным шагом пересекли двор и направились в ту часть поместья, куда обычно ездили на конные прогулки.

— Будьте осторожны, мисс Гита, — предупредил ее Хокинс.

— Почему? — удивилась она.

— В Лок-Холл съезжаются гости, и на дороге много экипажей.

— Приложу все сипы, чтобы не столкнуться с ними, — весело проговорила девушка.

Вскоре они отъехали на значительное расстояние и удостоверились, что из дома их не видно.

Глаза Хокинса, невысокого, но жилистого и сильного мужчины средних лет, лукаво блестели. Отец Гиты не раз говорил, что в трудной ситуации предпочитает своего бывшего денщика любому силачу.

«Более того, — добавлял отец, — он обладает потрясающей способностью скрашивать мой быт. Он и цыпленка раздобудет на обед, и отыщет в свинарнике самый чистый угол и устроит там роскошную постель». Иногда мама смеялась в ответ, а иногда с тоской в голосе говорила:

«О, дорогой, если бы только я могла ухаживать за тобой. Но боюсь, ты бы не захотел, чтобы я, как маркитантка, следовала за тобой в обозе».

«Мне приятно сознавать, что ты здесь, моя драгоценная, в доме, в котором мы вместе создавали уют. Можешь не сомневаться: если у меня будет возможность, я мгновенно примчусь к тебе», — убеждал маму отец и смотрел на нее долгим взглядом. Гита догадывалась, что так может смотреть только тот, кто любит.

Она не раз видела, что родители стоят обнявшись, и старалась побыстрее уйти из комнаты, так как понимала, что они полностью поглощены друг другом.

Однако ее отец так и не вернулся с войны. Мама заперла дом, в котором они провели столько счастливых дней, и вместе с Гитой перебралась в огромный и угрюмый особняк свекра, чей недовольный голос почти постоянно раздавался под сводами пустых комнат…

Предвкушая интересное зрелище, Гита на время забыла и о своей утрате, и о больном деде, и о мрачном доме. Она скакала на Стрекозе и радовалась тому. что скоро увидит героя сказок, которые рассказывала самой себе на ночь, когда гасила свечи.

Они пересекли попе и направились к тому самому лесу, из-за которого две семьи, являвшиеся неотъемлемой частью графства и жившие по соседству, враждовали более двадцати пяти лет.

«Какая глупая вражда! — не раз восклицала мама Гиты. — Когда мы с папой поселимся в Салливан-Холле, я протяну руку дружбы всем нашим соседям, в том числе и лорду Локу».

«Именно это я и сделаю, если дедушка оставит мне дом и деньги», — подумала Гита.

Эта мысль напомнила девушке о том, что ждет ее в будущем, и на мгновение ей показалось, что солнечный свет померк и ее окружил непроглядный туман. Однако она заставила себя успокоиться, вызвав в своем сознании образ лорда Лока, берущего одно препятствие за другим на вороном жеребце.

Они рысью проехали через пес и оказались на Холме, откуда открывался вид на долину, где и должны были состояться скачки. Зрители уже собрались возле ограды, а участники соревнований неспешно подтягивались к старту.

Первым делом Гита обратила внимание на лошадей. Все они были отличных кровей и великолепно выезжены. Затем девушка перевела взгляд на всадников — привлекательных молодых людей в прекрасно сшитых костюмах для верховой езды, лихо заломленных цилиндрах и отполированных до блеска сапогах.

«Наверняка они приехали из Лондона», — сказала она себе.

Когда взгляд Гиты упал на вороного жеребца, гарцевавшего на старте, ее сердце учащенно забилось — в наезднике она безошибочно угадала лорда Лока.

«Только он один умеет так держаться в седле! — восторженно подумала девушка.