— Где Диана? — глухо спросила Крис. — Я хочу ее увидеть.

— Пойдем, — вздохнула Мадлен. — Я проведу тебя к ней.

Крис толкнула массивную дубовую дверь, которая распахнулась на удивление бесшумно, и замерла, перешагнув через порог. Бездыханное тело сестры неподвижно застыло под аккуратно расправленным желтым покрывалом. И хотя в палате царил полумрак, Крис сразу поняла, что на кровати лежит труп.

Она снова толкнула дверь — на этот раз закрывая ее. Замок тихо защелкнулся. Хотя бы на какое-то время Кристина смогла отгородиться от мира, обитатели которого по-прежнему верили в непреложность законов природы и в неминуемую победу добра… Хоть ненадолго, но она все же осталась одна.

В палате не было ни цветов, ни воздушных шариков, ни открыток с пожеланиями скорого выздоровления. Судя по всему, люди, знавшие, что Диана попала в больницу, прекрасно понимали, что надежды на исцеление у нее нет.

Крис приблизилась к кровати и заглянула сестре в лицо. Страдания оставили на нем неизгладимую печать: возле глаз и губ залегли глубокие морщины, так что Диана выглядела не на двадцать шесть, а на все пятьдесят…

Господи! Да в двадцать шесть лет умирают от рака только герои телесериалов! А в реальной жизни такого просто быть не может! Во всяком случае с ними. Это сон… дурной сон…

Но проснуться никак не удавалось. Так же как и разгладить морщины на восковой коже сестры…

— Боже мой, Ди! — давясь рыданиями, прошептала Кристина. — Ты же столько терпела! Неужели трудно было подождать еще десять минут? Как ты могла бросить меня и уйти, даже не попрощавшись?

Она зажмурилась, мысленно запрещая себе смотреть на сестру. Ей хотелось запомнить Диану живой, запомнить ее улыбку, лукавый, смеющийся взгляд, ямочки на румяных щеках…

— Я бы тебя дождалась… — с обидой прошептала Кристина.

На покрывало закапали слезы, но она этого даже не заметила, продолжая осыпать сестру запоздалыми упреками.

— Я бы все для тебя сделала! Все! Почему ты меня не попросила?

Но тут за ее спиной раздался тихий скрип инвалидной коляски, и Кристина осеклась на полуслове. Они не виделись с матерью долгих четыре года, однако эти звуки прочно въелись в память. Их, наверное, уже не вытравить никогда…

— Она попросила… — глухо произнесла Харриет, выезжая из темноты на свет. — Слава Богу, она успела высказать мне свое предсмертное желание…

Даже в такую минуту мать не преминула продемонстрировать свое превосходство. Как это на нее похоже!

Крис обернулась, готовясь к бою, но едва посмотрела на мать — и злые слова замерли у нее на губах.

За время их разлуки Харриет Тейлор превратилась в старуху. Единственное, что еще сохранилось, так это ее гордая, царственная осанка. В остальном же мать изменилась до неузнаваемости. Она вся как-то усохла, одряхлела, вид у нее был теперь просто жалкий. А в выцветших глазах сквозила такая печаль, что Крис тут же перестала сердиться на нее за неожиданное вторжение.

— Надеюсь, это не фигура речи? Ты действительно готова выполнить последнюю просьбу сестры? — продолжала Харриет.

— Конечно, готова! — возмутилась Кристина.

В ее груди вскипело привычное раздражение.

— Вот и хорошо, — спокойно кивнула мать. — Тогда нам будет легче договориться.

Крис вскинула голову и подозрительно посмотрела на Харриет.

— Но в чем дело? Почему ты темнишь? Что сказала тебе Диана?

Харриет надолго умолкла, глядя на мертвую дочь. А когда подняла глаза, в них, как прежде, полыхнул яростный огонь.

— Сестра попросила, чтобы ты воспитала ее сына как своего собственного, — бесстрастно произнесла Харриет.