— Настроение у вас препаршивое, — заметил штурман.

— И весьма, — поддержал шкипер.

— Воздержание вообще плохо на нервной системе сказывается, — добавил психолог.

— Пасть закрыли! — рявкнул Айрон. — Без вас… весело!

Военнослужащие уже разошлись, и только офицеры позволяли себе задержаться на чуть более долгий срок, чем личный состав. Внезапно из пищевого блока послышался громкий хохот. Офицеры молча переглянулись, но тут хохот послышался снова и на этот раз среди громового мужского, отчётливо прозвучал заливистый девичий.

Сцепив пальцы, Айрон недовольно произнёс:

— Почему-то меня не покидает стойкое ощущение, что вся эта история с браком — это спланированная авийскими спецслужбами диверсионная акция!

— Вы не справедливы к девушке, — едва слышно произнёс генерал-лейтенант Донато.

— Не только к ней, — добавил капитан корабля лейтенант Мирд.

Недовольно поморщившись, Айрон обратил всё своё внимание на капитана «Гордара»:

— Мирд, я вытащил тебя из притона, — молодой человек попытался ответить, но адмирал умел быть жестоким. — Заткнись! У тебя испытательный срок, Мирд! Справишься — повышение и полноценная должность у тебя, сорвёшься — катись отсюда! Нянчиться больше не буду!

— Вы не делаете мою жизнь лёгкой! — возмутился капитан.

— Наркотики не сделали твою жизнь лёгкой! — рявкнул адмирал. — А я буду давить до тех пор, пока ты не поймёшь: белая дурь — не выход из ситуации! Жизнь жестока, Мирд, и удары наносит болезненные. Упал — поднимись, а не поднимешься, значит… слабак!

Остальные за столом предпочли промолчать. Когда Айрон привёл на корабль наркомана на стадии истощения, никто не одобрял действий адмирала. До первого боя. В том, что Мирд — гений, тогда убедились все, но уже к вечеру лейтенант снова был под кайфом. И тогда Айрон взялся за него в своей жестокой манере, доводя и поддерживая, ставя в невыносимые условия и вместе с тем постоянно контролируя.

История, о том, как взбешенный адмирал разнёс наркоприют на Геторе, вытаскивая своего капитана, стала легендой, предающейся из уст в уста. В результате во время последней военной акции лейтенант «не употреблял», да и выглядел уже лучше, но следствием зависимости стала постоянная депрессия, отступающая лишь во время боя. И вот тогда Мирд оживал, становился тем тридцатилетним молодым человеком, которым и должен был бы быть. Но в остальное время…

Тягостную атмосферу за столом разорвал очередной взрыв хохота из пищевого блока, и вот тогда Вейнер не выдержал.

— Убью! — взревел адмирал и покинув офицеров, метнулся в соседнее помещение.

* * *

Райве заливисто хохотала над очередной шуткой рядового Сиппа. За это недолгое хмельное время она, наконец, познакомилась со всеми.

Сержант Геллер, напоминающий доброго Духа Гор, который по преданиям разносил всем подарки, был таким же толстым, подвижным и рыжеволосым. Второй сержант Бувье удивительно походил на степняков с Торгера — высокий, жилистый, тёмноволосый и глаза узкие. Двенадцать рядовых, в обязанности которых входили функции поварят, то есть: подай, поднеси, нарежь, вымой, удивительно походили друг на друга — одинаковый рост и вес, одинаково стриженные головы и крупные зубы, сверкающие в широких добродушных улыбках, разные только имена и глаза.

Больше всех Райве понравился рядовой Сиппа, который, словно оправдывая имя, сыпал шутками и весёлыми историями.

— В общем, служили мы тогда в Арейской армаде, — что за армада, Райве понятия не имела, но лица у окружающих стали суровые.