— Вы всё слышали, — адмирал шагнул вперёд и, обняв смутившуюся и мгновенно покрасневшую девушку, одним движением задвинул её за спину, — моя прекрасная супруга, отличающаяся не только красотой, но так же удивительным пониманием моих действий и мотивов… покидает Авийю немедленно! Нам пора… э-э-э… праздновать бракосочетание по нашим обычаям.

На пухлом лице фасиха отчётливо проступил гнев, и слова новоиспечённый тесть, произнёс с трудом:

— По… нашим обычаям, первая брачная ночь должна быть в стенах отчего дома… дабы жених не усомнился в невинности невесты…

— Ни в чём не сомневаюсь! — поспешил заверить Айрон, и начал снимать мундир, — В любом случае беру всю ответственность на себя и…

— Что вы делаете?! — взвизгнул фасих, видимо решивший, что проверять зять будет на месте и в присутствии гостей.

С самодовольной ухмылкой, Айрон снял мундир и осторожно набросил на плечи вконец смутившейся невесты. По законам Авийи она может и выглядела соответственно общепринятым канонам морали, но… ему не хотелось, чтобы подчиненные пялились на обнажённый животик и весьма оголённое декольте его жены.

— Благодарю за всё, — торжественно произнёс едва не насвистывающий от радости адмирал. — За невесту особенно… э-м… всех благ вам!

И обняв свою мечту, он повёл её к выходу, с упоением, достойным лучшего применения, планируя в деталях совращение прекрасной девственницы, восторг в её прекрасных глазах и… появилось желание подхватить её на руки и бегом мчаться к катеру.

Ошарашенный подобным развитием событий, фасих осел на диван и как-то совсем жалко произнёс:

— Райве…

Девушка вырвалась из объятий Айрона, оставив в его руках мундир, подбежала к отцу, порывисто обняла, и прошептав:

— У вас ещё сорок дочерей остаётся, отец, — вновь вернулась к остолбеневшему адмиралу, поднырнула под мундир, словно так оно всё и было.

Абсолютно счастливый Айрон повёл супругу на выход… не удержался. И, подхватив испуганно вскрикнувшую девушку на руки, торопливо понёс, надеясь не сорваться на бег. Почему-то всё никак не отпускало ощущение, что его сейчас догонят и игрушку отберут. А отдавать очень не хотелось. Он вообще не любил отдавать своё, в результате с раннего детства ходил в окружении офонаревших друзей… в буквальном смысле, так как все они были с непроходящими фонарями… то под левым, то под правым глазом.

Ориентируясь по сигналу маячка, он уверенно прошёл по садовым дорожкам к ожидавшему катеру. Произнеся вставшему по струнке водителю «Вольно», осторожно внёс свой подарок в кабину и аккуратно усадил на сидение.

— Вам удобно, …дорогая? — вежливо поинтересовался Айрон, не в силах оторвать взгляд от ложбинки декольте.

— Да, — стараясь не выглядеть испуганной, прошептала девушка.

— Не бойтесь, — он сел рядом, не удержался и взял её за руку. — В первой ночи с мужчиной нет ничего страшного… я буду нежным…

Авиянка мгновенно опустила головку и плечи её начали вздрагивать…

«Осёл, — обругал себя адмирал. — Нашел, о чём говорить девушке… осёл невоздержанный!».

Женских слёз Айрон не переносил с детства, и как вести себя с рыдающей представительницей слабого пола, он не знал, посему предпочел сорвать зло на остолбеневшем водителе:

— Лейтенант Парветос, чего стоим? На взлёт! Незамедлительно!

Но, едва катер взлетел, он попытался успокоить беззвучно рыдающую супругу:

— Райвеиэлитинэ, ну что вы… я понимаю, что вам трудно привыкнуть к мысли, что вы навсегда покидаете отчий дом и…

Она всхлипнула, продолжая закрывать лицо руками, тихо спросила:

— Вы… вы понимаете, что уже не можете вернуть меня отцу… и…

— Я никогда не верну вас, дорогая, — он осторожно отвёл руки от её лица и возликовал, увидев, что от слез и лицо не опухло и нос не покраснел… как у его теярской невесты.