– Теперь вы в безопасности. Готов поклясться, вас никто не потревожит, какими бы зловещими ни были его намерения.

– Я в этом уверена, – улыбнулась Камилла.

– Тогда спите спокойно. День действительно выдался тяжелый. Из-за болезни баронессы вы испытывали дополнительные неудобства в дороге.

Он помолчал мгновение, а потом добавил так тихо, что Камилла едва услышала:

– Я хочу, чтобы весь Мелденштейн увидел, как вы прекрасны.

Камилла с удивлением посмотрела на Хьюго, но, прежде чем она успела что-то сказать, он повернулся и вышел из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь. Девушка услышала, как он устраивался в кресле, потом решительно подошла к кровати и скользнула под простыни.

Камилла долго не могла уснуть. Перед ее глазами стоял Хьюго Чеверли. Один раз ей показалось, будто она услышала какое-то движение за дверью, но остальное время стояла полная тишина. Однако Камилла так явственно ощущала его присутствие, словно он сидел возле ее кровати.

Снова и снова повторяла про себя Камилла его последние слова. Значит, он все-таки думал, что она прекрасна! Несмотря на все его злые слова, несмотря на циничный и насмешливый вид, Хьюго Чеверли считал, что она прекрасна!

Эта мысль успокоила ее, и девушка уснула. Когда ее разбудил легкий стук в дверь, ей показалось, что она спала всего несколько минут.

Через щели в закрытых ставнях пробивался свет. Вставало солнце. Камилла поднялась, тщательно завернулась в халат и подошла к двери. Открыв ее, она увидела на пороге Хьюго Чеверли.

– Никаких злоумышленников, – сказал он с улыбкой, и Камилла, забыв свою робость, улыбнулась в ответ. – В вашей комнате никого нет. На конюшне вовсю кипит работа, и горничные уже встали. Вы можете больше не опасаться непрошеных гостей.

– Спасибо, – сказала Камилла. – Спасибо за вашу заботу обо мне.

Он ничего не ответил, но что-то в выражении его лица заставило ее быстро отвернуться и поспешить в свою спальню. Она закрыла за собой дверь и почувствовала, как сильно бьется ее сердце.

Подойдя к кровати, Камилла сразу же заметила, что Хьюго убрал лежавшую посередине подушку. Она решила, что это очень деликатно с его стороны – постараться сделать все возможное, чтобы ничто не напоминало ей о происшедшем. С другой стороны, возможно, он просто не хотел, чтобы горничные видели разрезанную подушку с высыпающимися из нее гусиными перьями. Камилле было интересно, куда он ее спрятал, но она чувствовала себя невыспавшейся и быстро скользнула в постель. Прежние страхи рассеялись, Хьюго был недалеко, готовый по первому зову броситься ей на помощь, и Камилла совершенно успокоилась.

В это утро они отправились в путь с задержкой из-за того, что Камилла опоздала к завтраку. Баронесса выглядела сонной из-за выпитой ею настойки опия и на этот раз была крайне неразговорчива. Когда Камилла спустилась вниз, выяснилось, что Хьюго Чеверли уже позавтракал и покинул гостиную. Еще в своей комнате Камилла не могла без замешательства и смущения думать о предстоящей встрече с Хьюго Чеверли. Как, должно быть, осуждал он ее за то, что она ворвалась к нему в спальню посреди ночи, да еще только в одной ночной сорочке! Со стыдом она вспоминала, как, охваченная страхом, не сознавая, что делает, она бросилась к нему в объятия!

Ночью это казалось совершенно естественным, но теперь, при свете дня, ее поведение должно было казаться ему верхом неприличия и бесстыдства. Однако, что ей еще оставалось делать в подобных обстоятельствах? Даже теперь, при одном лишь воспоминании о безмолвной зловещей фигуре, ее охватывала дрожь.