— Местные жители говорят, что его похитили призраки давно умерших Таверелов.

— Ну, это вздор! Мы, однако, уже подошли к берегу!

Перед ними предстали дикие, голые, зазубренные скалы, у подножия которых лениво переворачивались серые волны. Монотонная серая пустыня моря исчезала в тумане, и они, пораженные чувством одиночества и бесплодности человеческих усилий, словно потеряли дар речи. Затем Гордон вздрогнул.

— Смотрите! Что это?

Далеко в море сквозь туман пробивался слабый свет.

— Приглядитесь! Мерцание слишком ритмичное, чтобы быть случайным! Это сигналят кому-то, кто находится на берегу.

— Один парень из деревни говорил мне о судне, судя по всему иностранном, которое пару дней сновало здесь взад-вперед, — пробормотал Костиген. — Он предположил, что оно должно высадить пассажира и ждет благоприятной погоды, чтобы пристать к берегу. А к этому берегу не очень-то подойдешь. Запросто можно напороться о скалы.

Гордон обернулся, озаренный внезапной догадкой, и посмотрел в том направлении, откуда они пришли. В густом тумане можно было лишь смутно угадать очертания замка Таверела, но на самой высокой башне поблескивал слабенький огонек.

— Там кто-то есть! — вскричал Гордон. — Как хорошо, что мы решили остаться! Назад, в поместье! Быть может, нам удастся выясните, кто подает сигналы!

Они молча бежали в сгущающемся тумане.

— Ей-Богу, — сказал вдруг Гордон, когда они пробирались сквозь низкорослый кустарник. — Хотел бы я знать…

В этот момент Костиген пронзительно вскрикнул, но было слишком поздно. Гордон упал на колени, сраженный внезапным ужасным ударом выскочившей из кустарника фигуры. Мгновение спустя Костиген стал центром вихревой атаки; какие-то темные фигуры, казалось, материализовались из земли и бросились на него.

Но неизвестные нападающие сразу же обнаружили, что дело, которое они затеяли, не из легких. С пронзительным воинственным криком могучий американец незамедлительно перешел к смертоносным действиям. Первого атакующего он встретил прямым сильным ударом, оставив его корчиться, отбросил второго, бросившегося на его мощные плечи, и быстро, по-кошачьи развернувшись, всем своим весом встретил нападение зловещей фигуры, бросившейся на него с каким-то блестящим стальным предметом.

Костиген почувствовал, как по его взметнувшейся руке полоснуло каким-то острым лезвием. Тяжелой, как железо, рукой он нанес одному нападавшему сокрушительный удар в челюсть, а другому выстрелил в спину, и тот, нелепо взмахнув руками, рухнул на расстоянии десяти футов.

В этот момент раздался еще выстрел, кто-то пронзительно вскрикнул и выругался. Гордон стоял на коленях и стрелял. Неизвестные головорезы, как призраки, растаяли в тумане, оставив лишь съежившееся тело человека, которого подстрелил Костиген.

Американец в мгновение ока был возле друга.

— Ранены?

— Нет, просто немного кружится голова, удар-то был не из слабых. Но у вас кровь!

— Пустяки, — Костиген нетерпеливо спрятал руку. — Легкая царапина. Посмотрим на того, кто это сделал. Он еще не пришел в себя.

Гордон наклонился над сраженным врагом и, издав пронзительный возглас, оторвал от рубашки толстый кусок материи и быстро перевязал ему ногу выше колена.

— Жгут! — поспешно воскликнул он. — У этого несчастного опасное кровотечение; он может умереть. Он упал на собственный нож и, по-видимому, повредил большую артерию ниже колена. Кровь хлестала рекой!

Костиген, нахмурившись, склонился над лежащим без сознания человеком.

— Этот человек малаец! — сказал он вдруг. — Достаточно посмотреть на его нож с кривым лезвием, да и лицо его говорит обо всем достаточно красноречиво!

— Точно! — воскликнул Гордон, когда человек открыл глаза.