Мы уселись друг напротив друга прямо на земле, но тут из-за деревьев раздался истошный вопль старика Ричардсона:

— Боже мой! Ну чем еще таким вы там занялись?! Те парни сверху уже приготовились скатить вам прямо на голову целую кучу здоровенных булыжников!

— Занимался бы ты лучше своим делом, дед! — посоветовал ему я, тщательно тасуя колоду, которую выудил из своих штанов братец Медведь.

Но старый хрыч оказался прав. Оказывается, у мексикашек в доме было заранее запасено множество валунов. Теперь они просто приоткрыли двери и начали скатывать эти каменюки вниз. Булыжники ударялись об небольшой выступ на самом краю козырька, подпрыгивали и шлепались на землю далеко позади нас.

Бакнер вытащил карту и торжествующе воскликнул:

— Я выиграл! У меня туз! Побить его тебе никак не удастся!

— Побить — да! — холодно возразил я, выуживая из колоды туза бубен. — Но и проигравшим меня никак не назовешь. Пока что получается ничья!

— Все равно я выиграл! — с пеной у рта настаивал братец Медведь. — Потому как черви отродясь били бубей!

— Это смотря какая игра! — Я пожал плечами. — Про масти мы никак не договаривались.

— Ну, ты даешь! — прошипел Бакнер, наклоняясь вперед, чтобы забрать у меня колоду, но тут очередной валун, размером с пивной бочонок, перекатился через край козырька, стукнулся о другой камень, изменил направление движения и, вместо того чтобы, как обычно, грохнуться за нашими спинами, свалился почти отвесно вниз и угодил братцу Медведю точнехонько промеж ушей, оглушив его на какое-то время.

Я сразу бросился к канату, начал карабкаться по нему вверх, не обращая никакого внимания на продолжавшие сыпаться сверху валуны, и был уже на полдороге, когда Медведь Бакнер наконец очухался, вскочил на ноги и начал в бешенстве трясти канат и яростно реветь:

— Какого хрена?! Да как ты посмел?! Проклятый обманщик, так твою перетак! Ты у меня еще попляшешь!

С этими словами он принялся подбирать с земли по-прежнему падавшие сверху булыжники и швырять ими в меня.

Поднялся ужасный шум. Мексиканцы выли внутри форта, камни грохотали, ружья палили не переставая, братец Медведь крыл меня почем зря и швырялся громадными каменюками, а из-под деревьев доносились громкие причитания старого хрыча Ричардсона:

— Да они просто умом рехнулись! Истинно рехнулись, говорю я вам! Все равно как две ненормальные старухи! Нет уж, теперь меня никто не обманет! Теперь мне доподлинно известно, что к западу от Пекоса обитают одни только сумасшедшие!

Наконец братец Медведь утратил последнюю надежду стряхнуть меня с каната и принялся карабкаться за мною следом. Вот как раз тут один из мексиканцев рискнул выскочить из дома, чтобы перерезать веревку. Но ему крупно не повезло. Мои глупые соратнички, Ричардсоновы идиоты, вдруг ни с того ни с сего оказались на высоте положения. Мексикашку встретил свинцовый дождь. Наткнувшись разом на добрую дюжину пуль, он качнулся назад потом вперед и вниз головой рухнул на самом краю козырька, в точности над тем каменным пальцем, на который было наброшено мое лассо.

Вышло очень удачно — когда я уцепился руками за край выступа, чтобы подтянуться и влезть на козырек, именно его тело помешало моим врагам разглядеть, что же такое здесь происходит. К сожалению, как раз в тот момент, когда мне оставалось всего-навсего перелезть через тот труп, булыжник, пущенный наугад, который и размером-то был никак не больше тыквы, ударился об тело мертвого удальца, подпрыгнул и смачно угодил мне прямиком в физиономию.

Дико зарычав от охватившего меня бешенства, я единым духом взлетел на козырек и, выпрямившись во весь рост, ринулся к бревенчатой постройке.