– «Я долго пребывала под землей…» – произнес Фабель, обращаясь к Браунеру. – Означает ли это, что тело было эксгумировано и доставлено на берег Эльбы в Бланкенезе?

– Я тоже так подумал, прочитав записку, однако нет. Ничего подобного. Могу с уверенностью сказать, что тело ранее не подвергалось погребению. Более того, судя по трупным пятнам и состоянию трупного окоченения, она умерла чуть более суток тому назад. Это приблизительная оценка. Не исключено, что ее перед смертью держали в подвале. Сейчас мы изучаем одежду на предмет обнаружения земли, пыли или иных загрязнений, способных пролить свет на среду, в которой жертва пребывала в последние двадцать четыре часа своей жизни.

– Подвал или что то иное в том же роде… Вполне возможно. Что еще вы сумели накопать?

– Ничего… – Браунер взял со стола папку и начал просматривать протоколы. – Герр доктор Меллер, конечно, поделится с тобой результатами вскрытия, но мы пришли к выводу, что побережье не является местом преступления. Девушку убили в другом месте и позже бросили труп на берегу Эльбы.

– Нет, Хольгер… – Фабель еще раз воспроизвел в уме утреннюю сцену. – Не бросили, а положили в определенной позе. Это, надо сказать, не отпускает меня с самого утра. Она выглядела так, словно отдыхает. Или ждет чего то. Нет, тело вовсе не случайно оставлено в таком положении. Это своего рода сигнал… Только не знаю, что он означает.

– Возможно… возможно… – немного поразмыслив, произнес Браунер. – Но должен признаться, что вижу это несколько по иному. Согласен, что труп не бросили, а аккуратно положили. Но какой то специфической позы я не заметил. Не исключено, что он уже к этому времени сожалел о своем поступке. Впрочем, нельзя исключать и того, что мы имеем дело с полным психом, который так до конца и не осознал, что она мертва.

– Возможно, ты прав, – улыбнулся Фабель. – Но я тебя перебил, когда ты говорил, прости…

– Сказать особенно нечего, – произнес Браунер, возвращаясь к протоколам. – Одежда убитой отличается низким качеством и сильно изношена. Более того, ее нельзя назвать и свежей. Девушка не меняла верхнюю одежду и белье по меньшей мере четыре дня.

– Ее не насиловали?

– Ты же знаешь, что Меллер каждый раз приходит в ярость, когда я предваряю его заключение, и, отдавая ему должное, только он может дать окончательный ответ на твой вопрос, но я все же скажу… Нет. На теле я не увидел связанных с сексом травм. По правде говоря, мы не нашли никаких следов насилия, кроме странгуляционной борозды на шее. На одежде мы тоже ничего не обнаружили.

– Спасибо, Хольгер, – сказал Фабель. – Не сомневаюсь, вы должным образом изучите чернила и бумагу.

– Да. Я уже пытался найти водяные знаки. Безрезультатно. Я смогу сообщить тебе вид бумаги, ее вес и все такое прочее, но на то, чтобы определить ее изготовителя, потребуется время. – Браунер задумчиво поцокал языком и сказал: – У меня почему то создается впечатление, что мы имеем дело с типовым образцом – продуктом, так сказать, массового производства, а это означает, что место производства нам не найти.

– Это также означает, что наш приятель заранее продумал, как лучше замести следы, – со вздохом произнес Фабель, хлопнул Браунера по плечу и продолжил: – Прошу, Хольгер, сделай все, что можешь. Пока ты будешь работать с носителем информации, я займусь посланием… Не мог бы ты заказать несколько фотокопий с трехкратным увеличением и прислать их нам в Комиссию?

– Без проблем, Йен.