Ему удалось, хотя несколько раз упор рассыпался под ногами. Один раз под ним обвалилась амбразура, и он повис, держась лишь кончиками пальцев. Но он по-прежнему оставался сильным и сумел подтянуться вверх и избежать опасности. Наконец, ассасин взобрался на крышу башни и расположился на свинцовой кровле. Величественная громада мавзолея в нескольких кварталах от церкви тускло сияла в лунном свете. Теперь нужно пойти туда и ждать прибытия Макиавелли.

Он поправил скрытый клинок, меч и кинжал, и хотел уже совершить прыжок веры в телегу с сеном, стоящую на площади, когда рана дала о себе знать. Он согнулся от боли.

– Графиня перевязала мне плечо, но она была права. Я должен обратиться к доктору, – сказал он себе.

Стараясь не обращать внимания на боль, Эцио стал спускаться. Он понятия не имел, где найти доктора, поэтому сперва добрался до постоялого двора. Там, за пару монет, ему подсказали, куда идти, а ещё за несколько – дали бокал мутного кроваво-красного вина, которое немного успокоило боль.

Было уже поздно, когда он добрался до приемной доктора. Ему пришлось несколько раз громко постучать, прежде чем изнутри донесся приглушенный ответ. Потом дверь приоткрылась, и Эцио увидел жирного, бородатого мужчину лет шестидесяти, с толстыми очками на носу. Одежда его была изношенной, а изо рта воняло винным перегаром. Один глаз доктора казался больше, чем второй.

– Чего вам надо? – Спросил мужчина.

– Вы доктор Антонио?

– И что, если я?

– Мне нужна ваша помощь.

– Уже поздно, – ответил доктор, но взгляд его скользнул по плечу Эцио, и во внимательных глазах сверкнуло сочувствие. – Это дорого вам обойдется.

– Я не в том состоянии, чтобы спорить.

– Отлично. Входите.

Доктор открыл дверь и отступил. Эцио с благодарностью кивнул и вошел в прихожую. На балках висела целая коллекция медных кастрюль, стеклянных флаконов, сушеных летучих мышей, ящериц, мышей и змей.

Доктор провел его в комнату с огромным столом, на котором в беспорядке валялись бумаги, узкой кроватью в одном углу, распахнутым шкафом, уставленном огромным количеством бутылочек, и открытым кожаным футляром, в котором лежали скальпели и небольшие пилы.

Доктор проследил за взглядом Эцио и коротко хохотнул.

– Мы, доктора, – ученые-испытатели, – сказал он. – Ложитесь на кровать, и я взгляну на вашу рану. Но сперва дайте три дуката.

Эцио заплатил.

Доктор разбинтовал рану и надавил так, что Эцио почти потерял сознание от боли.

– Ещё держится, – проворчал он.

Доктор ещё раз пощупал, облил рану какой-то жгучей жидкостью из колбы, промокнул ватным тампоном, потом достал чистые бинты и надежно перевязал рану.

– В вашем возрасте подобные раны лекарствами не вылечишь. – Доктор покопался в шкафу и вытащил бутылку с какой-то дрянью внутри, напоминающей патоку. – Это снимет боль. Но не пейте всё сразу. Это обойдется вам ещё в три дуката. И не волнуйтесь. Со временем вы поправитесь.

– Благодарю, доктор.

– Четыре из пяти докторов посоветовали бы вам пиявок, но они неэффективны для лечения таких ран. Откуда она? Если бы пистолеты не были таким редким оружием, я бы предположил, что это огнестрельная рана. Если понадобиться помощь, возвращайтесь. И, ещё, я могу порекомендовать вам своих коллег в городе.

– Их услуги так же дороги, как ваши?

Доктор Антонио усмехнулся.

– Добрый сир, вы ещё дешево отделались.

Эцио вышел на улицу. С неба крапал дождь, улицы наполнялись липкой грязью.

– «В вашем возрасте», – проворчал Эцио.