Командор стал обдумывать эту мысль со всех сторон. В главном лагере Круга царит неразбериха и хаос. Там вертятся без дела колдуны из разгромленных ответвлений Темного Ордена, битые метсами командиры, перебежчики из Лантических Королевств. После ряда неудач никто не хочет браться за дела, чреватые новым провалом. Тут мужчина раскатисто захохотал, да так, что из клеток откликнулись лаем разбуженные Псы Скорби:

— А ведь мастер С’Муга подох, место наместника Флориды вакантно. Почему бы мне не завоевать его и не сесть здесь полновластным хозяином? А со временем кое-кому придется потесниться, и я смогу претендовать на место среди высших адептов Круга!

Довольный этой мыслью, командор не обращал внимания на Юлла, который радовался всему происшедшему не меньше, чем он. Пират тоже целил на должность наместника.

Во Внутреннем Море у Нечистого хватало и более именитых подручных из числа пиратов, в Лантическом Океане плавать весьма опасно, а вот стать хозяином всего полуострова, с целой сетью рек и двумя крепостями — в Мертвой Балке и в Бухте!..

«Этот крашенный петух, беглый дворянин Д’Алви из мелкопоместных, уже изрядно подмочил свою репутацию. Как только он еще раз ошибется, можно будет возглавить экспедицию».

Как это ни смешно, но и третий руководитель карательного корпуса, дрессировщик лемутов, лелеял точно такие же планы. В сущности, подобное положение дел было характерным для воинства Нечистого — всякий старался выслужиться перед кругом колдунов, чтобы войти впоследствии в их число, обрести земную власть и физическое бессмертие. Но обычно над сворой подсиживающих друг друга пешек стоял обличенный верховной властью адепт, не подверженный пустым и суетным страстям. Таковую роль должен был сыграть мастер С’Муга, но он погиб. И в армии, посланной С’Лорном на юг, началась самая банальная борьба за власть. И первые отрицательные плоды не замедлили проявиться: дрессировщик, не желая признавать своей ошибки, не указал на отсутствие у одной из норок защитного ошейника. Он посчитал, что доклад главе Круга будет выглядеть более значительным и повысит статус рядовой карательной экспедиции, если С’Лорн узнает о том, что в дело вмешался вездесущий орден эливенеров. Да, дрессировщик был слишком опытным человеком, чтобы не определить по поведению хищника, что его мозгом владеет чужая воля. Никто, кроме эливенера не смог бы контролировать норку. Командору обладатель шепелявого голоса ничего не сказал, сберегая информацию для доклада в Круг.

Тем временем командор остановился возле пустой бочки, из которой жадные губы пиратов выпили все вино до последней капли перед вчерашним побоищем.

— Эй ты, переверни ее, — властный голос и сильный пинок в мохнатый зад дремлющей росомахи заставил ее подчиниться. Отогнав воняющего прокисшим потом и тухлой солониной лемута, командор принялся расставлять на днище бочки крашенные ракушки из кожаного кошеля, служившие заменителем денег на берегах Внутреннего Моря.

— У меня чуть больше шести десятков бойцов. Этого мало для штурма, особенно в сложившихся условиях, но достаточно, чтобы заставить врага считаться со мной. На баржах, севших на мель, осталось… — командор достал из кармана клочок кожи, на который были нанесены корявые письмена, и подозвал лемута с факелом. При неверном свете огня он стал читать вслух: — В плавучем загоне основная часть Псов Скорби — двадцать пять штук, вместе с наездниками. Они не так хорошо подготовлены, как те, что на борту, но вполне сгодятся. Ага, десять солдат во главе с придурком, сбежавшим из уничтоженной флотом метсов Нианы… организовать починку судов и буксировку их к Мертвой Балке он сможет, но в бой его вояк посылать не стоит. Это шайка трусов. Страх перед дикарями из Тайга нескоро в них выветрится. Охраняют баржи тридцать Людей-Крыс. Этих муштровали на совесть.