Он сел в кресло дежурного. Отдышался.

В холле по-прежнему никого не было.

Сердце ещё учащённо билось, но в стоявшем рядом пластиковом пакете от универмага «Карефур» уже лежали ключи к его счастью. Поддельные ключики…

Ну и что?

Администратор ненароком глянул в зеркало, висевшее у лифта, рядом с юккой, и подмигнул своему потному отражению.

И хотя все менеджеры отеля «Виктор Гюго» знали, кто она такая, эта красавица Софи, сама Софи предпочитала не афишировать своего статуса, и, если и приезжала в «Виктор Гюго» отдохнуть на пару весенних или осенних деньков, то делала это тихо, без помпы. Она не хотела ставить всех менеджеров на уши: дескать, дочка и наследница приехала, все постройтесь, равняйсь, смирно! Главный менеджер гостиницы — два шага вперёд! Отчитайся о проделанной работе.

Но в этот раз Софи изменила своим правилам, потому что того требовали обстоятельства.

Вечером, накануне великого проникновения в заветную комнатку, Софи явилась в кабинет к главному менеджеру, знавшему её ещё с пелёнок, и, попросив вызвать к ней старшего электрика гостиницы Винченцо Аррозини, потребовала принести ей материалы наружного наблюдения за пять дней июня — с одиннадцатого по шестнадцатое.

Когда Винни принёс кассеты, Софи приказала обоим служащим — главному менеджеру и главному электрику — молчать о том, что она взяла видеокассеты, под страхом увольнения.

Вот и вся история.

«И нечего тут мудрить, — подумала Софи, неся видеокассеты к себе в номер, где дожидался её русский бойфренд, такой опасный и рисковый парень, что, когда Софи на него смотрела, то у неё где-то внизу живота все сжималось от волнения. — Хотя бойфренду о такой простоте знать не надо. Пускай думает лучше, что я их украла».

И когда Софи в номере отдала кассеты своему возлюбленному, она была необычайно счастлива его простой, по-детски искренней радостью.

Софи была счастлива оттого, что счастлив он, её русский Дёма.

«Какое у него смешное и простое имя: „Дё-ма", — думала она, глядя на своего возлюбленного, — Дёма, это почти Дюма…»

Они заказали в номер шампанского и улеглись в постель.

И ничто уже, казалось, не омрачало Дёминого чела. Хотя и омрачало немного. Во-первых, не хотелось расставаться с этой чудесной француженкой, а, во-вторых, Демьян не знал, как теперь вернуться на родину, в Россию, где его ждали верные братки, Папа Эдуард и Поля.

Но русская, не допускавшая никаких отклонений от составленного ею плана, быстро утянула за собой очкастика в кабинку лифта.

Демьян только хмыкнул, глядя на такие отношения.

— Это же был наш портье, — задумчиво сказала Демьяну Софи, когда они уже вышли из отеля и направились к ожидавшему их мальчику в фирменной гостиничной курточке, стоявшему около подогнанной к входу машины. — И ничего себе, как нагло! Им запрещены любые интрижки с посетителями гостиницы, а тут эта русская!

Если бы она только знала, за что так благоволила нынче русская красавица к простому администратору, то Марк вполне мог бы провести этот вечер в помещении с решётками на окнах.

— Это ты об этом плюгавом? — спросил Демьян, по-хозяйски усаживаясь за руль спортивной машины. — А я эту, как ты говоришь, русскую, узнал-таки, наконец. Вспомнил я её… И знаешь что?!

— Что? — переспросила Софи.

— То, что линять мне надо. Она, эта баба, тоже за кассетами приехала сюда. Только она с русской полицией связана, и меня здесь ищет. И, видать, нашла, — озабоченно констатировал Демьян, выжимая педаль газа и с разгону врываясь в небольшой поток автомобилей на главной улице курортного городка.