— Пора уже. Четвертый день отступаем. Авиация подойдет, ударим всей мощью…

— Все не так оптимистично. Насчет отсутствия авиации ты уже понял. Только слепой не заметит. Немцы в Бродно и прорываются к Луцку. Прорыв широкий, наши мехкорпуса, скорее всего, его не закроют.

— Как ты можешь говорить такое?! Если временные неудачи…

— Да не ори ты. Я же не бойцам рассказываю, а тебе. Ты в панику не ударишься. А соображать станешь лучше.

— Ладно. Ну, прорыв. Видно, немцы здесь кулак собрали. Дальше, на что они надеются? Неужели к Житомиру прорваться?

— Могут и дальше. Ты глаза не выкатывай. Не на политинформации сидим. В Прибалтике и Белоруссии дела не лучше. Войска оттуда перебросить не успеют. Авиацию тоже.

— Ты это к чему? — потемнел Любимов.

— Это все, что у нас есть, — Катрин кивнула на медленно двигающиеся по шоссе фигуры. — Контрудар нужен, и он будет. Но ты в полк не рвись. Дивизион полку очень даже пригодится. Не так много пушек осталось.

— Ты мне не намекай. Я танкист и в танке должен воевать. А приказ я выполню. Дивизион мы прикроем.

— Я об этом и говорю, — согласилась Катрин. — Главное, чтобы нас с воздуха не достали. И люди были увереннее. Слово ободряющее сказать, пожрать чтобы было, вода… Ты понимаешь…

— Я уже думал. Политрук приблудился, вроде ничего парень. Пусть языком поработает. Насчет довольствия хуже. Во Львове, говорят, пекарни не работают. Да и далеко. Про полевые пункты питания тоже никто не слышал.

— Проще нужно к проблемам подходить, и люди к тебе потянутся, — заверила Катрин. — Давай карту. Людей, а тем более бойцов, кормить нужно. Кроме шуток, лейтенант.

— Как бы нас за мародерство…

— «Как бы» — было раньше и будет потом. А пока райком комсомола в моем лице за все ответит. Подбери мне пару толковых бойцов и водителя…

— Стой, — сказала Катрин.

Новый водитель многострадальной полуторки, разведчик из присланных Васько, притормозил. Машина уже въехала на окраину поселка с многообещающим названием Чоткое. Судя по карте, это был ближайший населенный пункт от обосновавшегося у шоссе усиленного дивизиона. Крошечный хуторок у дороги решили приберечь на крайний случай. «Заготовительную» команду, кроме девушки и разведчика-водителя, составляли двое бойцов и старшина. Эти трое прибились из разбомбленной где-то у Самовора зенитной батареи. Зенитчики двигались с каких-то непонятных учебных сборов. Боекомплект у батареи отсутствовал в принципе. «Мессершмитты» утюжили зенитчиков, не торопясь, поджигая машины, как на полигоне. Потом зенитчики, вместе с единственным уцелевшим орудием, окружным путем попали во Львов, оттуда были отправлены в Бродно, где якобы формировался зенитно-артиллерийский дивизион. Снарядами зенитчики запасались самостоятельно на складах у Пивденых казарм. С бензином им так не повезло. Остатки батареи застряли на шоссе и в итоге слились со сводным отрядом, возглавленным капитаном Рацем.

Катрин выпрыгнула из машины, перемахнула через плетень. Хата стояла аккуратненькая, свежепобеленная. Девушка энергично потерла ладонью стену. Из кузова смотрели бойцы. Катрин с тяжелой винтовкой и белой ладонью перебралась через забор. «Сейчас я точно клоуном стану».

— У кого, товарищи, зеркальце имеется? На секундочку…

Красноармейцы смотрели молча. Понятное дело, — подсадили в команду спятившую девку. Старшина кривовато улыбнулся. «Счас как дам прикладом», — подумала чувствующая себя дурой Катрин.