«Ты все еще одержима иллюзиями»,   ответил он. – «Я предлагаю тебе намного больше. Я предлагаю тебе это»,   сказал Альва и широко раскинул руки.

Кира оглянулась по сторонам и не увидела ничего, кроме деревьев.

«Что это ?»   уточнила она.

«Ты не видишь деревья перед собой»,   грустно ответил Альва.

Кира больше не могла сдерживать свое нетерпение. Она была уверена в том, что ее обманывают, проверяют, что это какая то часть ее испытания.

«Я не хочу обижать тебя»,   повторила девушка. – «Но у меня мало времени. Я не могу позволить своему отцу умереть в то время, пока я стою здесь, теряя время».

Кира развернулась, поспешила через поляну и оседлала Андора. Она направила его в лес, собралась пнуть его и поскакать прочь, не зная, куда направиться – куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.

Но, когда она собралась уехать, то была потрясена, увидев лес перед собой. Вместо деревьев Кира увидела покатые холмы, сияющие на солнце, золотые и серебряные замки, фантастический ландшафт водопадов, рек и озер, место, подобно которому она никогда не видела.

За ним она увидела огромную армию в черном, формирующуюся на горизонте.

Затем ландшафт изменился, и перед ней снова появился лес.

С колотящимся сердцем Кира развернулась, не понимая, что только что произошло. Альва поднял руку и в эту минуту Андор, к удивлению девушки, вдруг сел.

Кира с благоговением смотрела на Альву, наконец, начав осознавать, насколько он могущественный. Она, в конце концов, поняла, что встретила своего настоящего учителя.

«Что это было за видение?»   спросила Кира. Она нерешительно прошептала свой вопрос.

Альва широко улыбнулся.

«Скоро, племянница»,   ответил он. – «Ты все узнаешь».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Диердре гордо сидела верхом на своем коне, ведя группу освобожденных девушек по знакомым улицам Ура. Ее переполняла гордость за возвращение домой. Было приятно вернуться в знакомое место, в крепость ее отца и, больше всего, быть способной помочь этим девушкам, разделить с ними страдание, которое она познала и сама.

Но Диердре ощущала прилив смешанных чувств, проезжая по этим переполненным знакомым улицам, каждый угол которых был полон воспоминаний, но вместе с тем и грусти. В конце концов, именно отсюда пандезианцы увели ее; именно здесь ее отец и его люди ничего не сделали для того, чтобы их остановить, позволили увезти ее, словно товар в торговле скотом. А все из за того, что какой то лорд в некой далекой империи объявил, что женщины Эскалона являются собственностью мужчин. Именно здесь, в ее собственном городе, ее предали, именно здесь ее отец, которого она идеализировала больше всех, подвел ее.

Диердре решительно продолжала свой путь, предвидя противостояние со своим отцом, одновременно и с нетерпением предвкушая его, и опасаясь. Часть ее любила свой родной город с его сверкающими каналами, его мощеными улицами, шпилями, куполами и колокольнями, древними храмами, воздухом, наполненным звуками иностранных торговцев и видом иностранных флагов. Но вместе с тем часть ее хотела убежать от всего этого, начать все сначала в другом месте. Диердре проехала через арку древнего храма, и часть ее захотела увести этих девушек в другое место в Эскалоне.

Диердре знала, что она не сможет убежать от собственных страхов. Она должна посмотреть в лицо своему прошлому, встретиться с теми, кто ее предал, преподать им урок относительно того, каково это продавать свою жизнь. Этих мужчин – и в особенности ее отца – следует призвать к ответственности за их действия. Всю свою жизнь Диердре всегда избегала столкновения, но сейчас она понимала, что избежать этого означает проявить трусость.