|
И на этом все! — А агентура? — Никакой агентуры. Всю работу придется делать с нуля, опираясь только на данные досье. Я не могу дать ручательство, что полицейская и жандармская агентура надежна. Часть явно работает в обе стороны. Великолепно… — Ваша основная задача — верхушка Аль-Каиды. По нашим данным, действиями Аль-Каиды в городе руководит некий Мохаммед Атта, один из ближайших сподвижников Бен Ладена. Он даже более приоритетная цель, потому что Бен Ладен — теоретик, Атта — практик и организатор террора. И последнее! Помимо досье… — через стол переехал компакт-диск в дорогой упаковке с обложкой из чистой кожи и логотипом известного оперного певца… — на диске находится процедура связи со мной, обычная и экстренная. Через три дня извольте явиться с докладом о проделанной работе. На этом — все. — Ну что? Пошли воевать за правое дело? — Пошли сначала пообедаем! — пробурчал я, осматриваясь по сторонам. — Не знаю, как ты, а я — проголодался… Кафе мы нашли на противоположной стороне площади, народу там сейчас — середина рабочего дня — было относительно немного, поэтому столик мы заняли, какой хотели — в самом углу и у стены. В отличие от того же чинного Санкт-Петербурга, где кафе почти не было, а были рестораны, здесь было все по-простому — столики выставлялись прямо на улице, под тентами, кухня располагалась на первом этаже прилегающего дома, на втором обычно проживала семья ресторатора. Кафе было греческим — вообще в этом городе семнадцати религий можно было найти заведение, где подавали блюда любой кухни мира… — Закажешь? — Тебе чего? — Того же, чего и тебе. В греческой кухне я не понимаю ни черта… Кивнув, Али ушел к дому, возле которого располагалось уличное кафе, о чем-то переговорил с хозяином, через несколько минут вернулся с тарелками, на которых было странного вида кушанье… — Это что такое? — подозрительно спросил я. — Мусака. Остальное чуть попозже принесут. Вкусно, пробуй… Подождал, пока Али начнет есть первым, затем попробовал и сам. Необычно, конечно, — но вкусно… — Что делать будем? — спросил Али, когда от мусаки остались одни воспоминания, а нам принесли горячий, невероятно крепкий, заваренный по-турецки кофе… — Так это ты мне скажи, Али, — ты же правоверный. Вот и скажи — где может спрятаться другой правоверный в городе, где у него нет дома… — Да где угодно… — Да не где угодно. Где угодно нельзя. Нужно место, где его всегда приютят, где его никто не выдаст… — Постой-ка… — Али отставил чашку — кажется, я понял. Ты натолкнул меня на мысль! — Какую? — Он прячется в мечети! Конечно же, в одной из мечетей! Идеальное место! С одной стороны — туда не войдут ни полиция, ни кто другой, не являющийся правоверным мусульманином. Есть мечети, являющиеся историческими памятниками, туда пускают неверных за плату — но во многие мечети неверным вход закрыт! — Тише! — сказал я, останавливая разгорячившегося Али. — Говори тише, мы на улице. — Если так разобраться… — Али перешел на шепот, — то это может быть только мечеть. Согласно хадисам любой мусульманин, оказавшийся в чужом городе и которому некуда пойти и негде переночевать, имеет право переночевать в мечети. Ни один мулла, как бы он к кому ни относился, не имеет права закрыть в такой ситуации дверь перед правоверным. Кроме того — через мечеть постоянно проходят толпы верующих, во время намаза можно передать деньги, инструкции, согласовать действия. И никто ничего не заподозрит. Идеальное укрытие! Я подумал. |
