– Не стоит волноваться сегодня вечером. Давай сходим пообедать в шикарное место.

Ширли состроила ему рожицу.

– И это поможет?

– В финансовом отношении – нет, – сказал Генри. – Наоборот! Но это поднимет дух.

«Дорогая Лаура!

Не могла бы ты, если возможно, одолжить нам сто фунтов? Мы несколько увязли. Я два месяца был без работы, как ты, наверное, знаешь (Лаура не знала), но скоро я получу что-то действительно стоящее. Услуги так подорожали, что нас ободрали, как липку. Ужасно неприятно попрошайничать, но я подумал, что лучше самому проделать ту грязную работу, от которой отказалась бы Ширли.

 – Я не знала, что ты брал деньги у Лауры.

– Разве я не говорил тебе? – Генри, беспечно повернулся к ней.

– Нет, – хмуро сказала Ширли.

– Брось, дорогая, не откусывай мне голову. Тебе Лаура рассказала?

– Нет, я увидела в банковской книжке.

– Добрая старушка Лаура, она отвалила без всякого шума.

– Генри, зачем ты взял у нее? Лучше бы ты этого не делал. По крайней мере, ты должен был бы сначала сказать мне.

Генри ухмыльнулся.

– Ты бы мне не разрешила.

– Совершенно верно.

– По правде говоря, Ширли, положение было довольно отчаянное. Я взял пятьдесят у старушки Мюриэл. И рассчитывал получить не меньше сотни от Большой Берты, это моя крестная. Увы, она указала мне на дверь.

Считает, что я для нее – добавочный налог. Лекцию прочитала. Я попробовал еще в двух местах – безуспешно.

Так докатился до Лауры.

Ширли в раздумье глядела на него.

«Мы женаты два года, – думала она. – Теперь я знаю Генри. Он никогда не задержится ни на какой работе, и деньги у него утекают между пальцев…»

Она все еще была в восторге от своего мужа, но пришлось признать, что у него есть недостатки. Генри сменил уже четыре места работы. Найти работу для него не составляло труда, он имел много богатых друзей, но он не мог нигде удержаться. Либо ему надоедало и он бросал работу, либо его увольняли. К тому же он много тратил и легко получал кредит. Для него устраивать свои дела значило занимать. Генри был не прочь занимать. Ширли была против.

Она вздохнула.

– Генри, удастся ли мне когда-нибудь тебя изменить?

– Изменить меня? – удивился Генри. – Зачем?

– Привет, Болди.

– А, юная Ширли. – Мистер Болдок моргал, глядя на нее из глубины огромного уютного кресла. – Я не спал, – агрессивно добавил он.

– Нет, конечно, – тактично согласилась Ширли.

– Давненько мы тебя здесь не видели, – сказал Болдок. – Думали, ты про нас забыла.

– Я никогда вас не забывала!

– Мужа привезла с собой?

– На этот раз нет.

– Понятно. – Он изучил ее. – Выгладишь худой и бледной.

– Я на диете.

– Ох уж эти женщины! – Он фыркнул. – Случилась какая-то беда?

– Конечно нет!

– Ну, ну. Я просто спросил. Никто мне ничего не рассказывает. А я глохну. Слышу не так, как раньше. От этого жизнь становится скучной.

– Бедненький Болди.

– И врач сказал, что мне нельзя работать в саду, наклоняться к грядкам – кровь приливает к голове или что-то в этом роде. Дурак несчастный – кар, кар, кар! Вот и все, на что способны эти доктора.

– Мне так жаль, Болди.

– Учти, – печально сказал Болдок, – если ты хочешь мне что-то рассказать… ну… дальше это не пойдет. Нет нужды передавать Лауре.

Наступила пауза.

– Вообще-то я пришла вам кое-что рассказать.