Дядя бросил на него долгий изучающий взгляд.

– Ну нет, – проговорил он, – так тебе не отделаться. Обычные твои театральные фокусы. А то я тебя не знаю! Представление. Так что валяй выкладывай. А шерри действительно неплох.

– Пожалуй, – согласился Найджел, – не пойло какое-нибудь. Ладно, начнем сначала. Факты вам, дядя, известны; Филиппу я тоже в общих чертах изложил дело, остальное он и сам может додумать, особенно если не будет с такой скоростью поглощать мой шерри. К тому же это он подсказал мне решение. Так что вы оба в одинаковом положении.

– Подсказал решение? Это еще, черт побери, как следует понимать? Ты что же, имеешь в виду элементарные вещи вроде легенды про Геракла и Кака, которую…

– …Знает каждый школьник, – договорил Найджел. – Нет. Я не о том. Дядя, что вы думаете об отчете Блаунта по этому делу? – вдруг невпопад спросил он.

– Что думаю? В иных случаях многовато догадок, но следует иметь в виду, что в показаниях свидетелей слишком многое не сходится и связать концы с концами весьма нелегко. С учетом этого – наиболее убедительное из возможных объяснение фактов. Да и в любом случае бегство Кавендиша ставит все точки над «i». Плюс к тому – Блаунт выяснил, что яд исчез с того места, где спрятала его Джорджия. А к чему этот вопрос?

– Просто к тому – хотя сейчас это, конечно, представляет лишь академический интерес, – что, с моей точки зрения, версия Блаунта просто ужасна, – ответил Найджел, задумчиво устремив взгляд в потолок. Сэр Джон так и подпрыгнул в кресле.

– О господи, а я-то думал, ты с ним согласен! Вот черт, из-за тебя я шерри пролил. Все тот же театр абсурда.

– Да, по ряду позиций я с ним согласен, главным образом по второстепенным. Но если говорить о существе дела, о глубинной сути – отнюдь. Я как раз собирался изложить свое представление о его, так сказать, анатомии, когда Эдвард Кавендиш выкинул свою легкомысленную шутку.

– Ладно, с меня хватит, – раздраженно оборвал его сэр Джон. – Блаунт говорил мне, что ты согласен с ним в главном: О’Брайана застрелил Кавендиш.

– Да я и не спорю, был и остаюсь согласен.

– В таком случае, – саркастически проскрипел сэр Джон, – ты что же, собираешься уверить меня, что Кавендиш убил O’Брайана, но убийца не он?

– Отлично, отлично, – с готовностью подхватил Найджел, – это я и хотел сказать!

– О господи, – простонал Филипп Старлинг. – Сплошные загадки. Ты напоминаешь мне нашего капеллана на обеде в честь выпускников. Я пошел.

Но он откинулся на спинку стула и налил себе очередной бокал шерри. Сэр Джон не сводил с Найджела сострадательного взгляда, словно на его глазах племянник превращался в морского змея.

– Попробую показать слабые места в заключении Блаунта, – сказал Найджел. – Итак, я ни на йоту не сомневался, что в ту ночь Кавендиш заходил в садовый домик и что это он оставил следы на снегу, чтобы представить убийство самоубийством. В конце концов, это моя идея. И я по-прежнему готов поверить, что Нотт-Сломан видел его входящим в домик и впоследствии шантажировал его, однако прямых доказательств тому нет. Но Кавендиша в роли убийцы или, вернее, в роли исполнителя именно такого убийства, – нет, не вижу.

– Ты хочешь сказать, что, войдя в домик, Кавендиш нашел хозяина уже мертвым? – спросил сэр Джон.

– В каком-то смысле да, – отвечал Найджел. – Блаунт вполне резонно, как мне показалось, рассудил, что завещание О‘Брайана если и имеет во всем этом деле какое-либо значение, то лишь второстепенное. С его точки зрения, Кавендишем владела прежде всего жажда мести; это, в частности, подтверждается тоном писем с угрозами.