Этот призыв сработал. Катя утерла слезы, набрала номер неотложной помощи и внятно объяснила девушке, какие симптомы у ее мужа.

Профессору, похоже, было совсем плохо. Катю он не узнавал и упорно продолжал говорить на каком-то африканском наречии. От него несло жаром, как от камней, нагретых жарким африканским солнцем. Катя обтерла ему лоб мокрым полотенцем и вышла в коридор, не в силах смотреть на такое безобразие.

В это время в дверь снова позвонили.

Как уже было сказано, дверной звонок может звучать очень по-разному в зависимости от настроения и характера того, кто за дверью. Предыдущий звонок был требовательным и нетерпеливым, под стать тетке участковой с ее жабьими глазами и сорока пятью вызовами. На этот раз он тренькал взволнованно, как будто спешил на помощь. Впрочем, так и было.

Катерина выбежала в прихожую и распахнула дверь.

В квартиру вошел седенький старичок с редкими пушистыми волосиками, напоминающими пух одуванчика, и детскими голубыми глазами, излучающими теплоту и оптимизм.

— Ну-с, голубушка, — воскликнул старичок, потирая пухлые ручки и сбрасывая старомодное, но аккуратное бежевое пальто, — где у нас больной?

Под пальто у него оказался белоснежный халат, на шее висел хромированный стетоскоп. Катя немедленно почувствовала к старичку доверие.

— Пойдемте, доктор! — Она двинулась к комнате профессора.

— Только сначала руки помыть. — Доктор свернул к ванной. — Знаете, сколько вокруг микробов? На каждом шагу, голубушка, на каждом шагу микробы!

Через несколько минут старичок склонился над профессором Кряквиным и приложил к его груди теплую пухлую ладонь.

— Так-с, больной. — Он постучал по тыльной стороне ладони костяшками другой руки. — А теперь покашляем!

— Аку-маку мамбаку! — поприветствовал его Валентин Петрович.

— На каком это языке? — Весьма заинтересованный, доктор развернулся к Катерине.

— Не знаю, — Катя пожала плечами, — может быть, на суахили. Мой муж — африканист, он много времени проводит в джунглях.

— Вот как? — нахмурился врач. — Перемена климата может оказаться весьма опасной. Представляете, какой это стресс для организма — из жарких джунглей в нашу сырость и слякоть!

Он снова повернулся к больному и принялся простукивать его грудную клетку.

Еще через минуту доктор тяжело вздохнул, отстранился от профессора и задумчиво проговорил:

— Не знаю, как вам и сказать, голубушка…

— В чем дело? — Катя побледнела. — Доктор, что с ним? Это какая-то африканская лихорадка? Неужели это «черный кузнечик», самая страшная болезнь джунглей? Прошу вас, скажите мне правду!

— Зачем лихорадка? Какой еще кузнечик? Самая обыкновенная пневмония, голубушка! И молите бога, чтобы оказалась односторонняя.

— Вы в этом уверены? — Катя явно сомневалась в словах доктора. — Вот так, без рентгена, без флюорографии?

— Какая флюорография, голубушка! Поработаете с мое — все будете на слух определять. Уши опытного врача гораздо надежнее любого аппарата. А от рентгена, голубушка, больше вреда, чем пользы!

— Конечно, облучение, — грустно кивнула Катя.

— Да облучение там небольшое, — отмахнулся доктор. — Облучение — это полбеды. Хуже другое: врач полагается на технику и перестает доверять собственным рукам и ушам. А техника может и подвести. Или ее могут перехитрить. Вот у меня случай был: один молодой человек не захотел проходить флюорографию и послал вместо себя друга.