— Изъяв из сейфа коробку с ювелирными изделиями, бандиты сразу покинули дачу, причём взяли тебя с собой. Видимо, опасались, что ты их выдашь. Они взяли тебя силой, это подтвердили мы с Аркадием. Оказывается, он проснулся среди ночи, услышав крики, и увидел в окно, как Гордейчук погнался за тобой, сбил с ног и под дулом пистолета затолкал в машину. Я, со своей стороны, сказал, что, проснувшись от криков, посмотрел в окно и успел заметить, как Гордейчук, угрожая оружием, посадил тебя в «Опель». Вот и выходит, что ты не сообщница бандитов, а их жертва.

— Ну да, — кивнула она. — В этой истории я могу быть только жертвой.

— Гордейчук и Панин мертвы, так что можешь вешать на них всех собак. Единственное, что от тебя требуется, — это не путаться в показаниях. Следователю скажи, что бандиты знали адрес твоей матери и угрожали расправиться с ней и с твоими младшими братьями. После кражи ты хотела явиться в милицию с повинной, но бандиты не доверяли тебе и не отпускали ни на шаг. У тебя было ощущение, что они намерены тебя убить…

Марину вдруг охватило острое чувство разочарования. Он старается не ради неё, а ради отца, в конечном счёте — ради себя. К ней как женщине он равнодушен. За его галантной попыткой помочь кроется всего-навсего холодный расчёт. Главное для него — не допустить, чтобы она выдала семейную тайну, проболтавшись следователю о дебирсовских бриллиантах. А уж потом, когда милиция от неё отстанет, за её «раскрутку» примутся сыщики «Омега-банка». Она знала этих парней, особенно Бурмина. Они сумеют вытрясти из неё всю правду о краже.

— Следователь скорее всего придёт завтра, так что у тебя есть время всё обдумать. Упорно придерживайся своей версии, и всё обойдётся. Тем более банк предоставит тебе опытного адвоката.

— Но скажи, — пробормотала она, когда он умолк, — ты сам-то, конечно, не веришь, что всё было так, как ты расписал? Почему ты не спросишь меня, как было на самом деле?

Он несколько секунд молчал.

— То есть, ты хочешь сказать, что инициатива исходила от тебя?

— Нет! — выкрикнула она и даже побледнела от негодования: как он мог подумать такое! — Я никогда не решилась бы…

— Не надо, не продолжай, — он сделал примирительный жест. — С меня достаточно и этого. А обстоятельства, которые толкнули тебя на такой поступок, меня не интересуют. И вообще вся эта история с бриллиантами мне противна. Из-за них одни только хлопоты. Отцу с самого начала не следовало связываться с ними. Ничего, кроме несчастий, они не принесут… Ну ладно, бог с ними. Сейчас меня больше беспокоит твоя судьба.

Она посмотрела на него с недоумением, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— В самом деле?

Виктор смутился. Лёгкая краска тронула его красивое лицо.

— Просто я должен вернуть тебе долг.

— Какой долг?

— Я имею в виду — моё поведение той ночью…

— А, это… — Она смущённо усмехнулась. — Ну, тут мы в расчёте. Голова у тебя, надеюсь, не болит?

— Нет, всё нормально. Ты действовала в пределах необходимой самообороны, так что вина лежит на мне. Увидев тебя без одежды, я не смог совладать со своими чувствами. У тебя действительно потрясающее тело. Может быть, мои слова покажутся тебе неприятными, но я до сих пор вспоминаю те минуты с восторгом.

Марине очень хотелось, чтобы так оно и было, однако рассудок твердил ей другое. Он врёт. Это игра, лицемерие. Он пытается спасти её от тюрьмы, войти к ней в доверие, даже обольстить только для того, чтобы она молчала о бриллиантах. Ради этой цели все средства хороши, и лесть в том числе.

Марину терзали сомнения.