Сыщик на секунду задумался, вопрос застал его врасплох:

— При попытке меня шантажировать я бы… пожалуй, постарался избавиться от шантажиста.

— М — м… — кивнул Крачак, — не очень — то оригинально. Сразу скажу, Миронович не мог избавиться от шантажиста: ни убить его, ни посадить в тюрьму. Шантажист в силу ряда обстоятельств был для него недосягаем.

— Что же он предпринял?

— Наш дражайший Иван Иванович пошёл ва — банк. Он отправился к Трепову и вручил градоначальнику памфлет на самого себя. Для такого шага требовались и большая смелость, и верный расчёт. Миронович продемонстрировал и то, и другое. Он упал в ноги градоначальнику, повинился во всём, разумеется, не обошлось без некоторого цинического лицедейства… сказал Трепову примерно следующее: меня утянут под суд, а вместо со мною и всю столичную полицию… и это возымело свой эффект.

— Градоначальник покрыл Мироновича, — предположил Иванов.

— Зачем же рассуждать такими ветеринарными терминами, — полковник как будто бы даже обиделся на сыщика, — Фёдор Фёдорович Трепов был вынужден принимать во внимание массу… массу привходящих соображений, о которых Вы сейчас даже и догадываться не можете. У него была масса недоброжелателей, Трепов пользовался большим и притом вполне заслуженным авторитетом у Государя Императора, а это рождает огромное число завистников. Когда вышла вся эта история с выстрелом Засулич, можете мне поверить, оч — ч — чень большое число высокопоставленных чиновников испытало гаденькое чувство удовлетворения. Трепов не мог допустить скандала в полиции, тем более, что речь шла о таком всеобъемлющем… м — м… разоблачении. Поэтому Трепов арестовал весь тираж, добился отзыва разрешения на издание, рассыпал типографский набор, а Мироновича отправил в отставку. В течение суток. Я Вас уверяю — это был пинок!

— Ну да, ну да… С правом ношения мундира, — с сарказмом в голосе заметил Иванов.

— Так было объявлено в приказе. На самом деле — нет! Трепов запретил Мироновичу когда — либо одевать мундир, пообещал прилюдно плюнуть тому в лицо, если тот хоть раз нарушит запрет. Вот так. Кстати, если Трепов пообещал такое, ему верить можно. Нюанс ведь в чём состоял: Миронович через своих «бегунов» дал несколько серьёзных арестов. За них люди получили не только отметки в приказах по городу, но и денежные премии, и ордена. И что же, через несколько лет вдруг затевать всеобщие разоблачения: отзывать представления? признавать подлог рапортов? Как Вы это себе представляете, батенька?

Иванов махнул рукой:

— Да Бог с ними, с «бегунами». А чтой — то было дальше с загадочным мстителем? Кстати, а какова была его фамилия?

— Фамилии я Вам не назову, не помню. — прочитав в мимолётном взгляде сыскного агента недоверие, полковник поспешил добавить, — Действительно не помню. Трепову она была известна, как впрочем, и самому Мироновичу, так что всегда можно справиться у кого — то из них. Ничего особенного с этим человеком не случилось, он добился своего, я имею в виду увольнение Мироновича из полиции. Более того, Мироновичу пришлось надолго уехать из столицы. Он ведь из Гродненской губернии, там и спрятался почти на год…

— Из — под Гродно, Вы говорите?

— Да, у него там большое имение. То есть, сначала оно было маленьким, а потом он подкупил земельки.