Альфонс возвышался в маленьком пространстве лестничной клетки, как роскошный иностранный линкор в узкой, не приспособленной для него гавани. Лицо альфонса было обращено в сторону, к прямоугольному окну между лестничными пролетами, и тусклое осеннее солнце безжалостно освещало впавшие щеки и темноту провалов под яркими синими глазами. При звуке открывающейся двери, он медленно повернул голову и встретился взглядом с Валькиным, удивленным и недоверчивым.

Минуту они молчали, не зная, что сказать. Валька от того, что увидела другого, не знакомого прежде человека, а альфонс от того… Впрочем, кто его знает?

Наконец он разомкнул твердо стиснутые губы и спросил с усталым безразличием:

— Мне здесь подождать или в квартиру пустишь?

И Валька молча посторонилась.

Андрей вошел в маленькую прихожую, заполнив ее своим сильным безукоризненным телом, смешанным запахом коньяка и незнакомого Вальке мужского парфюма. Запахи были какими-то залежалыми, несвежими. Похоже, вчерашними.

— Можно раздеться? — спросил он почти смиренно.

Валька кивнула, по-прежнему не раскрывая рта. Этот человек был ей незнаком, и отчего-то при взгляде на него завертелась в голове короткая исчерпывающая фраза: «Он болен. Он тяжко болен».

Андрей стащил с себя тяжелые грязные ботинки и аккуратно пристроил их на старую газету в углу. Поискал взглядом тапочки.

— У нас нет твоего размера, — сказала Валька извиняющимся тоном.

— Пустяки, — ответил Андрей. Кстати, она, совершенно незаметно для себя, вдруг стала называть его по имени. С чего бы это?

— Я люблю босиком ходить.

Он снял спортивную темно-синюю куртку с капюшоном, подбитым клетчатой фланелью, повесил ее на вешалку. Развернулся к Вальке и выпрямился. Наверное, ожидал специального приглашения.

— Чаю хочешь? — спросила Валька.

— И бутерброд, если можно, — попросил Андрей неожиданно. — Я со вчерашнего дня не ел.

— Ты на диете? — спросила Валька и сделала ему знак следовать за ней.

— Если бы, — не очень понятно отозвался Андрей.

Вошел в их небольшую уютную кухоньку и сразу же уселся на тот край диванчика, который упирался в горячую батарею под окном. Прижался к ней руками и коленями, сгорбился и застыл, не глядя по сторонам.

Валька открыла дверцу холодильника. Вообще-то, мама для себя почти ничего не готовит, но сегодня, в ожидании ее визита, сварила Валькину любимую куриную лапшу. Валька пообедала вместе с Арсеном, поэтому в холодильник даже не заглянула. Слава богу, есть чем накормить гостя.

— Ты лапшу ешь? — спросила она.

— Я все ем, — ответил он, не поворачивая головы.

— А как же фигура? — удивилась Валька.

— А фигуре это не мешает, — ответил гость. И лениво пояснил:

— Пара часов на тренажерах — и фигура забыла, чем ее сегодня кормили.

— А-а-а…

Валька поставила кастрюлю на огонь и уселась на табуретку напротив гостя. Тот еще немного помешкал, с сожалением оторвался от горячей батареи и повернулся к ней. Весь такой подозрительно вежливый.

— Замерз? — спросила Валька просто для того, чтобы поддержать разговор.

— Да нет, — ответил тот неохотно. — Наверное, у меня температура… Небольшая.

— Грипп? — встревожилась Валька.

— Не грипп, я привит… Ангина, скорей всего. Не бойся, я буду в сторону дышать…

Но Валька его уже не слушала. Снова закопошилась в холодильнике, перебирая пакетики с лекарствами.