— Меряй!

Тот послушно вытащил из-под ремня край черного несвежего свитера и сунул градусник под мышку. Зажал руки между коленями и снова нахохлился: печальная огромная птица с тоскливыми ярко-синими глазами. «Экзотическая, залетная птица», — вдруг подумала Валька. Птица, которая сбилась со своего пути.

Суп закипел под прозрачной крышкой кастрюли, и Валька торопливо выключила газ. Достала тарелку, покрошила туда свежей зелени и аккуратно налила пару больших половников.

— Если понравится — дам добавки, — пообещала она и поставила тарелку перед гостем. Тот вскинул на нее глаза, тихо поблагодарил:

— Спасибо.

Валька подала ему ложку, поставила на стол тарелку с кусочками вареной курицы. Она не любила курицу, плавающую в супе, а предпочитала есть белое мясо, что называется, «вприкуску».

Андрей начал есть медленно, застревал на каждой ложке, словно заставляя себя сделать еще глоток. Наверное, ему и впрямь было больно пропускать горячий суп через больное горло. Но через пару минут он разохотился, набрал скорость, и ложка засновала быстрей.

— Извини, — спохватился он вдруг, виновато посмотрев на лее. — Я, наверное, очень жадно ем…

— Нормально ешь, — успокоила его Валька.

— А ты?

— Я с Арсеном недавно пообедала.

Андрей наклонил от себя тарелку, поддел ложкой остатки супа. Доел, без звука положил ложку в пустую тарелку и замер.

— Еще? — спросила Валька.

Он немного поколебался.

— Мне не жалко…

— Совсем чуть-чуть.

Валька налила добавки.

— Градусник достань, — потребовала она.

Андрей полез под свитер, и почему-то это движение заставило ее на секунду отвернуться. Ханжа несчастная!

Валька выхватила термометр у него из рук и наклонила, высвечивая ртутный столбик.

— Ничего себе!

Она испуганно посмотрела на гостя.

— Много? — спросил тот равнодушно и потянулся за курицей.

— Ну… Как сказать…

— Скажи прямо.

— Тридцать восемь, — ответила Валька, утаив пару градусов. Андрей пренебрежительно махнул рукой.

— Ерунда!

— Ничего не ерунда! Дома лежать надо с такой температурой, а не по улице разгуливать.

— Все равно пришлось бы выйти, — сказал Андрей и отодвинул пустую тарелку. — Дома есть нечего… Вот спасибо тебе, милая девушка, век не забуду твоей доброты…

Валька сунула ему таблетки и разбавила кипятком порошок «Фервекса». По кухне сразу же пополз едкий больничный запах, замаскированный под ягодный.

— Пей! — велела Валька безапелляционно.

Андрей усмехнулся с выражением слабой иронии, словно на обычный язвительный сарказм не осталось сил. Молча сгреб со стола таблетки, даже не поинтересовавшись, что это, по одной закинул в рот, как конфеты. Проглотил, запил теплой водой, предусмотрительно приготовленной Валькой, и потянул к себе стакан с дымящимся «Фервексом».

Валька снова села напротив него и принялась внимательно разглядывать лицо, которое привыкла видеть в кривом зеркале.

«Красивый парень, — размышляла она, задумчиво подперев щеку рукой. — Только красота какая-то… нерусская, что ли.