Двери закрылись, лифт поехал вниз, и разговор остался незавершенным.

А жаль.

— Повтори, не слышу! — взывала Екатерина Дмитриевна к мужу в телефонную трубку.

— Я говорю, через неделю буду дома! — закричал тот в ответ, но голос звучал не раздраженно, а весело. — Заеду в Брюссель, куплю сувениры… Что тебе привезти, Катя?

— Себя, — тихо ответила жена.

— Не слышу! Громче!

Екатерина Дмитриевна откашлялась.

— Привези мне пару альбомов для работы, — громко ответила она, прижав губы к звуковой мембране.

— Каких?

— Поновее. Для дома, квартиры и офиса. Желательно, в разных стилях.

— Хорошо. Как Дмитрий?

— Я его почти не вижу.

— Почему?

— Он теперь в своей школе почти круглосуточно пропадает, — с досадой ответила Екатерина Дмитриевна. — Организовал там какой-то дискуссионный клуб… Ученики в восторге.

— Ясно, — сказал муж безо всякого энтузиазма в голосе.

— А как у тебя дела? — спросила Екатерина Дмитриевна с подтекстом.

— Великолепно!

— Что-о? — не поверила она.

— Я говорю, великолепно! — весело заорал муж, неправильно истолковав ее удивление. — Дома расскажу! Все, Катя, время вышло… До встречи!

— До встречи.

Екатерина Дмитриевна медленно положила трубку на место и застыла над телефоном в раздумье.

У нее были серьезные сомнения относительно успеха предприятия, затеянного мужем. Она даже считала это авантюрой, но благоразумно удержала свое мнение при себе. Правильно сделала. Потому что муж в очередной раз доказал ей, что он «лучше знает».

Это была удобная и обтекаемая формула, с помощью которой легко оправдывалось нерациональное, иногда мучительное чувство любви, все еще терзавшее ее, несмотря на почти тридцать лет брака. Любви, которой она втайне стыдилась, которую тщательно скрывала от всех: окружающих, сына, мужа и даже самой себя. Поэтому и потребовалось ей это удобное оправдание вечной готовности подчиняться мужчине, который подчинения вовсе не требовал. Сергею казалось, что они вполне гармонично обходятся разумными доводами. И только Екатерина Дмитриевна знала, что муж обязательно выиграет любой спор с ней еще до того, как откроет рот.

Она подозревала, что подобную зависимость муж воспримет не иначе, как глупую слабость, и проникнется к ней только легким презрением, которым проникаются к собаке, падающей на спину, задрав лапы, и с готовностью подставляющей под удар беззащитный живот. Поэтому она позволяла себе спорить с мужем, приводить собственные резоны, прекрасно понимая, насколько они формальны. И, озабоченно сдвинув брови, выслушивала контрдоводы. С легким нежеланием признавала их более разумными и принимала как программу действий.

Потому что Сергей «лучше знает».

Вот и сейчас муж доказал ей правоту этого нехитрого постулата. Если он говорит «великолепно», значит, дела обстоят еще лучше, потому что есть у Сергея осторожная привычка преуменьшать хорошие новости и преувеличивать дурные.

Екатерина Дмитриевна подняла глаза и внимательно осмотрела свое отражение в зеркале, висящем над телефоном. Свет мой, зеркальце, скажи…

«Хороша», — откликнулась бесстрастная глубина зазеркалья.

Из-за рамы на нее пристально смотрела моложавая женщина неопределенного возраста от тридцати пяти до пятидесяти.