Все еще полная самых дурных предчувствий, Валька подошла к знакомому каменному дому. Жанна открыла ей не только подъездную, но и входную дверь, и Валька, зная о некоторых ее дурных привычках, решила, что Жанна уже с утра успела принять на грудь и не в силах встать с дивана.

— Жанна! — громко закричала она, и тут же захныкала Майка.

— Господи, опять, — раздраженно ответила невидимая собеседница из комнаты.

— Специально же дверь открыла, чтоб ты не звонила! Майка только-только угомонилась…

Валька вошла в комнату. Жанна сидела на диване и качала на коленях маленькую Майку. Та жалобно и обессилено хныкала, цепляясь за руку матери.

— Что с ней? — встревожилась Валька, на ходу сбрасывая с плеч полушубок. — Врача вызывала?

— Да ничего особенного, — нетерпеливо ответила Жанна. — Зубки у нее идут тяжело. И с опозданием…

— Давай я ее возьму…

И Валька осторожно подхватила девочку под круглую теплую попку. Майка захныкала немного энергичней, вдохновленная появлением нового человека.

— Тише, маленькая, — зашептала Валька и прижалась губами к детскому лобику. — Тише…

— У нее же температура!

— Знаю, — ответила Жанна, перебирая бумаги, лежавшие на столе. — Не дергайся, ничего страшного. Так всегда бывает, когда у детей зубы режутся. Ты лучше посмотри сюда…

Но Валька, не обращая на нее внимания, заходила по комнате, баюкая ребенка. Шептала что-то ласковое, успокаивающе, отбрасывала с лица малышки длинные волосы, золотисто-каштановые, как у матери. Майка успокоилась, сунула в рот палец и серьезно уставилась на Вальку яркими синими глазами, при взгляде которых ее всегда пробирала дрожь.

Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем Майка закрыла глаза и, горестно повздыхав, снова уснула. Валька отнесла девочку в детскую, уложила в кроватку и немного постояла возле нее.

На цыпочках вышла из комнаты, бесшумно прикрыла дверь ввернулась в гостиную.

— Ну? Что произошло?

— Угомонила? — удивилась Жанна. — Молодец! Пора своих рожать…

— Объясни, в чем дело.

— Читай…

И Жанна сунула ей огромный конверт, в котором лежало множество бумаг.

— Что это? — спросила Валька, вынимая метрики, написанные на французском.

— Это документы Андрея. Свидетельство о рождении, свидетельство о смене имени, новое свидетельство, — перечисляла Жанна.

— Зачем они?

— Старуха вчера прислала, — коротко ответила Жанна. — На случай, если я захочу поменять Майке фамилию. На родовую, так сказать.

— Ты хочешь?

— Возможно. Еще не решила. Ты лучше письмо прочти.

Валька вынула сложенный вчетверо лист и развернула его. Письмо было написано от руки, и она сразу узнала твердый округлый почерк.

«Здравствуй, Жанна!

Пишу тебе потому, что мы вряд ли когда-нибудь увидимся лично. Но я не могу быть спокойной, пока не устрою будущее ребенка Андрея. Я считаю, что только она и Клод имеют основные права на остатки состояния моего покойного мужа. Поэтому именно они получат основной капитал, а ты — только проценты с него.

Впрочем, этих процентов вполне хватит на беззаботную жизнь, которой ты привыкла жить.

Итак:

Сумму в семь миллионов я делю пополам между отцом Андрея и его дочерью. Клод уже получил свои деньги. Возможно, я совершаю ошибку, доверяя состояние алкоголику, но, даже если он их пропьет, все равно это будет его правом.