— Потому что он первым к ней посватался, — неуверенно ответила Валька.

Бабушка укоризненно покачала головой.

— Позор какой! Ты совершенно не помнишь Пушкина. Между прочим, ее мать в разговоре с соседом жаловалась:

— То есть, — продолжала бабушка, — к ней сватались и другие мужчины. А отказала она им по той простой причине, что они были абсолютно неинтересными партиями. Какой-то гусар, какой-то Буянов, соседский помещик, вероятнее всего… А вот генералу не отказала. Понимаешь? В чем же ее героизм?

— Возможно, он ей понравился…

— Два тебе по литературе! Вспомни, что она сказала, увидев впервые своего будущего мужа: «Кто? Толстый этот генерал?»

— Как видишь, никаких любовных иллюзий. И это несмотря на то, что барышня у себя в деревне зачитывалась любовными романами. Как повела бы себя их героиня, если бы ее отверг любимый мужчина? Либо отравилась, либо зачахла, либо удалилась от света в монастырь. А идеальная Татьяна ничего подобного не сделала, а вступила в высшей степени почтенный и выгодный брак. Потому что понимала: романы — это одно, а жизнь — совсем другое.

— Вот тебе и позитивный конец, — попробовала отшутиться Валька. — Сама же негодовала, что в нашей литературе отсутствует возможность хэппи-энда для женщины…

— Конечно, в том, что барышня заключила удачный брак, нет ничего постыдного, — согласилась бабушка. — Я бы даже сказала, что уважаю такую женскую позицию. Если бы не безобразная сцена в конце романа, где она объясняется с Онегиным.

— Что ж там безобразного? — озадаченно спросила Валька, немного порывшись в скудном школьном багаже. Но, кроме того, что «я другому отдана, я буду век ему верна», в памяти ничего не осталось.

— Ну, как же! Ты вспомни, что она ему инкриминирует, как сказали бы в современном детективе.

И бабушка быстро процитировала:

— И так далее. То есть она упрекает Онегина, потомственного дворянина, небедного человека в элементарной меркантильности! Понимаешь? Даже сейчас есть мужчины, которые на такое обижаются. А представляешь, как оскорбительно это звучало в те времена?

— Но он действительно влюбился в нее только тогда, когда увидел светскую даму вместо деревенской барышни!

— И что? — напористо спросила бабушка. — В чем он виноват? В том, что это его тип женщины? Львица, а не деревенская замарашка? Принцесса, а не Золушка? Да разве можно упрекать мужчину только за то, что ему нравятся сильные, уверенные в себе и самодостаточные женщины, а не сентиментальные дурочки, млеющие от любовных романов? И потом, подумай и скажи мне: разве мужские вкусы с того времени сильно переменились?!

— И кстати, — продолжила бабушка, — сама Татьяна, как выяснилось, тоже предпочитала светских молодых людей деревенским увальням. Не влюбилась ведь она в Ленского? Или в того же Буянова, который к ней впоследствии посватался? Или в гусара Пыхтина? Не влюбилась! А влюбилась в молодца со светскими замашками, не особенно умного, не особенно образованного, но имеющего лоск! Причем влюбилась вовсе не потому, что он для нее единственный на свете, а потому, что готова была влюбиться. Не появись в ее доме Онегин, появись какой-нибудь другой светский молодой человек, она с такой же готовностью влюбилась бы в него. Вспомни:

— Понимаешь? — спросила бабушка. — Кого-нибудь! Неважно кого! Онегин просто оказался в неудачное время в неудачном месте! Ему просто не повезло!

— Но он ее так отчитал за это письмо, — возразила Валька.