|
А уж на свободе он приложит все силы, чтобы выкрутиться. Наймет армию адвокатов, подкупит свидетелей или просто уедет за границу, с его деньгами можно где угодно радоваться жизни. Да даже если его поймают и будут судить, как сможет наказать его наше земное правосудие – посадит в камеру? Петр прав, смертной казни у нас в стране нет, он останется жить, а Паша уже никогда не вернется… Потом его срок кончится, и он вернется ко мне… Ко мне и моему ребенку… Раздумывать дальше было некогда. Я стремительно вошла в кабинет и, не обращая внимания на удивленные лица мужчин, подлетела к столу.
– Ах, вот вы где прячетесь! – преувеличенно жизнерадостно воскликнула я. – Я обыскала весь ресторан, пока догадалась заглянуть сюда. – С этими словами я подошла вплотную к растерявшемуся Муратову, резко вытащила из за пояса пистолет и прижала к его виску. Я, не колеблясь, нажала на курок и вложила оружие в мгновенно обмякшую руку своего молодого мужа. Потом попятилась к вскочившему со стула, обалдевшему от увиденного Ивакину и закричала истошным голосом. В этот самый момент в кабинет ворвалась охрана. – Это я вас вызвала! – кинулась я к ближайшему парню в камуфляже. – Мой муж только что, прямо у нас с лейтенантом на глазах, покончил жизнь самоубийством… Он что то писал за столом, а, увидев нас, схватил пистолет и выстрелил себе в голову… – Я зарыдала и упала в своем шикарном белом платье прямо на затоптанный грубыми армейскими башмаками пол. Все еще не пришедший в себя от того, что ему только что пришлось увидеть, Ивакин продолжал подавленно молчать. Потом, все так же ничего не говоря, протянул охраннику свое удостоверение, взял со стола бумагу и прочитал: «Я убил своего друга…» Больше на листе ничего не было. – Это все? – удивленно спросил охранник. – А разве этого мало? – хмуро отозвался второй. – Ничего здесь не трогайте, милицию вызывай, Иваныч… Елизавету Анатольевну нужно бы убрать отсюда. Петр и без этих слов уже поднимал меня на руки. Он вынес меня из кабинета и опустил на диван в приемной. Сев рядом, он обхватил голову руками и простонал: – Зачем ты сделала это, Лиза? Так нельзя… Его должны были судить… – Нет! – Я взяла его горячую руку в свою. – Кто может его судить за то, что он сделал? Только Павел… Он сам мне сказал, что скоро ждет своего убийцу к себе.., он сам разберется с ним… по дружески… Мне Паша сам так сказал… Не веришь? – Верю. – Петр прижал мою голову к себе. – Бедная ты девочка, сколько тебе всего пришлось пережить… А теперь еще и это… Ведь если все раскроется, тебя могут посадить в тюрьму… – Нет! – испугалась я. – Я не хочу… Ты пойми, мне нельзя сейчас в тюрьму! Теперь на мне, после смерти Павла и Сергея, остается весь бизнес… А мой ребенок? Я не хочу, чтобы он появился на свет в тюремной камере, его ведь тогда сразу же у меня отнимут… Как он проживет без меня?.. Ты не выдавай меня, Петь, ладно?.. Я должна воспитать своего малыша, чтобы он не вырос таким, как его отец… Я увезу его отсюда, он ничего не узнает об этой истории… Но для этого я должна оставаться на свободе. – Но как же ты сама будешь жить дальше с таким грузом на сердце? Обмануть можно всех, но ведь себя то не обманешь… – Я не жалею, что застрелила этого убийцу и гнусного обманщика… Правда, не жалею. Я бы сделала это снова. Пусть на своей шкуре почувствует – каково это, лежать в тесной сырой могиле… Ивакин застонал и выбежал из приемной.
* * *
…Расследование обстоятельств самоубийства Сергея закончилось очень быстро. |
