|
У него было рыхлое, лоснящееся лицо. Маленькие, темные, холодные глазки уставились на ведущего сквозь очки с толстыми линзами. Шеи у него, казалось, не было: голова росла прямо из плеч. Его вьющиеся черные волосы блестели от пота. Он снял очки, взял со стола салфетку и круговым движением начал вытирать левой рукой левую часть лица и шеи, потом переложил салфетку в правую руку и завершил процедуру, смахнув капли пота с хрящеватого носа. - 107 - - Двести десять! - крикнул кто-то из глубины зала. - Двести двадцать, - невозмутимо сказал толстяк. Что в нем могло заинтересовать Бонда? Он смотрел на мужчину, а в мозгу у него работала картотека, просчитывая варианты в поисках зацепки: лицо? Голос? Англия? Америка? Наконец Бонд сдался и перевел взгляд на второго мужчину, сидевшего за тем же столом. И опять он почувствовал, что уже встречался с ним. Эти знакомые тонкие черты лица, зачесанные назад белые волосы... Мягкий взгляд карих глаз с длинными ресницами. Общее впечатление миловидности несколько портили мясистый нос и тонкие губы, приоткрытые сейчас в улыбке наподобие щели почтового ящика. - Двести пятьдесят, - механически сказал толстяк. Бонд повернулся к Тиффани. - Тебе никогда не попадались на глаза вон те двое? - Не-а, - сказала девушка. - Никогда. Похожи на обитателей Бруклина. Или на тех, кто любит подглядывать в больших универмагах за примеряющими белье женщинами. А что такое? Тебя что-то беспокоит? спросила она, заметив его прищуренный взгляд. - Да нет, - ответил Бонд, еще раз взглянув на двух мужчин. - Вроде бы нет, - добавил он без особой уверенности. В салоне раздались аплодисменты, ведущий прямо весь светился от радости. - Дамы и господа, - с ноткой триумфа произнес он. - Это просто замечательно! Вот эта очаровательная молодая дама в прекрасном розовом вечернем платье дает триста фунтов. Многие зрители завертели головами, пытаясь увидеть эту даму, спрашивая друг у друга: "Кто это? Кто это?” - А что вы скажете, сэр? Триста двадцать пять? - Триста пятьдесят, - меланхолично изрек толстяк. - Четыреста! - взвизгнула дама в розовом. - Пятьсот, - послышалось в ответ. Девица что-то сердито зашептала своему спутнику. Тому, кажется, опротивел весь этот цирк, и он отрицательно покачал головой в ответ на немой вопрос ведущего. - Есть желающие дать больше пятисот? - недоверчиво спросил ведущий. Он знал, что большего выжать не сумеет. - Раз! Два! Три! Продано вон тому господину, и, думаю, ему за это стоит похлопать. Он зааплодировал сам, к нему присоединились остальные, хотя было видно, что они предпочли бы в качестве победителя девушку в розовом. Толстяк чуть приподнялся, кивнул и сел. Его лицо не выражало никакой признательности, а глазки буравили ведущего. - Теперь по правилам мы должны спросить у победителя, какое "поле" он предпочитает. Смех в зале. - Сэр, какое "поле" вы выиграли, "нижнее" или "верхнее"? Вопрос был задан ироничным тоном, ведь это была пустая трата времени. Ответ был очевиден. - "Нижнее". В зале воцарилась мертвая тишина. Но тут же ее нарушил сдержанный шепот: собравшиеся комментировали невероятный ответ. |
