Изменить размер шрифта - +
Звонкие колокольчики красовались и на ее золотом ошейнике, а на лоб ниспадала жемчужина, похожая на каплю. Заключенная в тонкую золотую оправу, драгоценность висела на тончайшей золотой цепочке. Поговаривали, что ее обладательница, красивая блондинка-плясунья, — родом с Земли.
    — Этой новости ждали давно, — сказал мой сосед. — К югу от Вонда произошел бой. Участвовали более четырех тысяч человек. На первом этапе решающую роль сыграла подвижность наших каре: такой строй позволяет расступаться под натиском тарларионов, заманивая их в ловушки.
    Я кивнул, понимая, что массированная атака всадников на тяжелых ящерах неизбежно должна была захлебнуться, упершись в линию волчьих ям и траншей, утыканных заостренными кольями.
    — Но потом под натиском их фаланги нам пришлось отступить на заранее подготовленные позиции, укрепиться на скальных гребнях и уступах над расщелинами. Честь и хвала нашим командирам! Они все предусмотрели.
    И снова я мотнул головой, ибо осознавал, насколько трудно противостоять напору фаланги — плотного строя, ощетинившегося копьями. Формировавшие это построение воины использовали копья разной длины — от коротких для первой шеренги до очень длинных у последней, — так что на противника надвигалась подобная неукротимой снежной лавине сплошная стена сверкающих наконечников. Такой строй обладает невероятной инерцией и мощью, позволяющей сокрушать стены. Когда две фаланги сходятся лоб в лоб, грохот разносится на много пасангов.[1] Ничто не может остановить атакующую фалангу, кроме другой фаланги, а потому умелые полководцы стараются избежать прямого взаимодействия с ней путем искусного маневрирования.
    — Ну а потом, — рассказывал воин, — когда вражеские тарларионы обезумели от боли и ярости, наши вспомогательные подразделения погнали их назад, на их же фалангу. Одновременно с этим в сторону наемников Артемидуса повернули и наши тарнсмены, следившие за ходом сражения с неба. Они обрушили на уже прорванную фалангу град стрел. И когда копейщики подняли щиты, чтобы прикрыться, наши каре устремились со склонов в контратаку.
    Продолжая рассматривать танцовщицу, я взял с низенького столика свою пагу и поднес к губам.
    Танцовщица, похоже, поглядывала на меня с интересом. Взгляд у нее был чувственным и жарким, как у настоящей рабыни. Я с трудом мог поверить, что она действительно с Земли.
    — Короче говоря, поле боя осталось за нами, — заключил мой сосед, — и теперь Вонд беззащитен. Скоро женщины из Вонда начнут продаваться на наших невольничьих рынках.
    — И это собьет цены, — недовольно буркнул другой посетитель заведения.
    — Я слышал, — подал голос еще один, — что на выручку Вонду уже движутся вооруженные силы из Порт-Олни.
    — Наши люди повернут на северо-восток, им навстречу.
    Между тем девушка приблизилась ко мне и, стреляя глазками, простерла в танце изящную руку, словно вознамерившись меня коснуться. Я приметил, что браслет, туго обхватывавший ее тонкое запястье, замкнут крохотным замочком. Снять его по своей воле рабыня не могла.
    — Ты ей понравился, — заметил мой сосед, обратив наконец внимание на танцовщицу.
    Неожиданно раздался резкий щелчок кнута, и девушка в испуге отпрянула от меня.
    — Ты что, вообразила, будто у меня всего один клиент? — рявкнул Бусебиус, хозяин таверны.
    — Нет, господин! — воскликнула рабыня.
    Послышался смех.
Быстрый переход