— Очень вкусно. Мне нравилось, я всегда добавки просил.

— И давали?

— Конечно.

— Ух ты!

Сонливость и усталость Джека как рукой сняло. Информации о курице в их краях было мало, хотя он слышал, что в Ловенбрее несколько кур живут в вольере в зоопарке.

Говорили даже, что их специально охраняют, потому что много раз на них покушались похитители. А еще в деревне говорили, будто один богач выкупил у зоопарка одну курицу за десять тысяч лир и сожрал ее в одиночку.

— Однажды я видел кино, где ели курицу, — признался Джек. — Но ее показывали совсем недолго, что-то там на тарелке. Я этот момент четыре раза пересматривал, но так ничего и не разглядел. А мужчина и женщина, которые там за столом обедали, так ничего про эту курицу и не сказали, только про любовь да про любовь. Кому это интересно?

— Только не говори мне, что ты хочешь попасть в армию именно для того, чтобы поесть курицы, — с усмешкой произнес Ферлин.

— Ну нет, конечно, не только из-за курицы, а ради заработка. Но о курице я тоже думал. А вот скажи мне, — Джек снова заерзал, пододвигаясь к Ферлину, — вот скажи, курица, она какая?

— Да я ее никогда не видел, только на фотографии.

— У тебя есть фотография?

— Какой-то старый журнал в углу валяется, там вроде есть изображение курицы.

— Дашь посмотреть?! — возбудился Джек.

— Да я его тебе подарю, если не потерялся. Мне он ни к чему.

— Здорово! — воскликнул Джек и хлопнул Ферлина по спине. — Но вот ты ел мясо, оно какое?

— Ну, у курицы бывает белое мясо и темное. Белое — это грудка, а темное — ножки.

— Грудка, — завороженно произнес Джек. — И что, два вида мяса на одной курице или есть курицы с белым мясом и отдельно курицы с черным?

— А вот этого я не знаю, — признался Ферлин. — Знаю только, что она птица, как и утка…

— Утка? Что такое утка?

— Ну, утка — это такая тоже вроде курица, только плавает по воде. Курица — сухопутная, а утка — водяная.

— И ты ел утку?

— Нет, не довелось, но я знал одного парня из нашей роты, который этими утками объедался. У его отца на ферме их были десятки.

Джек вздохнул и ненадолго замолчал.

— Подумать только, Ферлин, какие бывают развитые страны и всякие прочие земли. Люди там питаются курицами и утками. А чем питаемся мы?

— Козьим сыром. Отличный сыр, между прочим, передай матери мои благодарности.

— Да сыр-то хороший и молоко неядовитое, хотя козу кормим ельневыми водорослями, а это чистый анификсин. Так, кажется, он называется?

— Да, раньше его в химических боеприпасах использовали. Они наносили страшные повреждения.

— Вот-вот, поэтому весь козий помет я сметаю в специальное ведро и уношу на глиняный склон, чтобы закопать.

— Захоронение токсичных отходов…

— Что?

— Я говорю, по-научному это называется захоронение токсичных отходов.

— Да. А у птиц небось дерьмо закапывать не нужно. Мне Петер-толстяк рассказывал, что в южном полушарии водятся птицы-альбатросы. Огромные такие птицы, они летают над болотами и ловят игуан. Куры, кстати, ловят игуан?

— Не знаю, приятель. Вот найду журнал и отдам тебе, может, там вместе с фотографией что-то и написано. А теперь давай спать.

— Давай, — согласился Джек и снова привалился к дереву, однако сразу уснуть не мог, продолжая раздумывать над феноменом птицы курицы.