— Сомневаюсь, — ответил Ник, внимательно оглядывая улицу. — Лучше не рисковать. Нам и так придется нелегко — выбираться отсюда без денег и без друзей, — так что нечего рисковать, а то подцепишь еще какую-нибудь заразу.

— Должно быть, ты прав, — вздохнула Келли, устало потирая шею. В детстве она уже болела, попив некипяченой воды в деревне Эфиопии, и разболелась так, что и не надеялась выжить.

— Смотри, над дверью того дома нарисована бутылка текилы, — сказал Ник, указывая на квадратное глиняное строение. — Должно быть, это местная таверна. Посмотрим, что мы сможем там получить.

Внутреннее пространство таверны было небольшим, но, к счастью, давало тень и прохладу, так необходимую путникам после палящего полуденного солнца. Обстановка состояла из нескольких столиков и стульев, а в глубине высилась грубо обработанная деревянная стойка. Сиеста, очевидно, царила и здесь, потому что помещение казалось вымершим.

Ник нарочно закрыл за собой дверь с громким стуком.

— Будем надеяться, что хоть кто-то прибежит на шум.

Женщина, появившаяся в дверях позади стойки, отнюдь не бежала. Она вообще выглядела так, словно не спешила никогда в жизни. Ей можно было дать лет тридцать пять — расплывшаяся фигура, черные, стянутые в узел волосы и темные глаза, почти лишенные всякого выражения. На ней была желтая крестьянская блузка и пышная ярко-оранжевая юбка, в которой ее мощные бедра выглядели еще внушительнее. Она двинулась к ним, как сомнамбула, а в глазах было такое равнодушие, как будто незнакомые гринго забредали к ней каждый день.

Однако стоило ей хорошенько рассмотреть Ника, как она сразу подтянулась — к большому раздражению Келли. Когда он обратился к ней, сияя своей ослепительной улыбкой, из темных глаз женщины исчезло коровье безразличие; Он, видимо, постарался блеснуть красноречием, потому что сеньора расплылась в улыбке и отвечала ему с большим оживлением.

— Ее зовут Кармен Родригес, — перевел Ник, оборачиваясь к Келли после нескольких минут разговора. — Она вдова и владелица этой таверны. Она позволит тебе остаться пока здесь, а я пойду и поищу какой-нибудь транспорт. Это будет совершенно безопасно, потому что посетители никогда не появляются раньше шести.

Затем он опять обернулся к женщине и быстро заговорил. Она широко улыбнулась, закивала, повернулась и исчезла за дверью.

— Пошла вскипятить тебе воды для питья, — пояснил Ник. — Что ты не садишься? Ты выглядишь так, словно сейчас упадешь.

В его голосе прозвучало искреннее беспокойство, и это наполнило сердце Келли теплым чувством.

— Ты точно так же устал, — сказала она. — Или даже гораздо больше. Ты почти нес меня на самых трудных участках пути.

Ник покачал головой, в его глазах светились нежность и гордость.

— Ты сделала это сама, Кудряшка. Я не знаю ни одной другой женщины в мире, которая прошла бы весь этот путь без единой жалобы. — Он легонько взъерошил ее мокрые от пота волосы. — Ты необыкновенная женщина!

Келли ощутила бесконечную гордость, совсем как тогда, когда увидела напечатанной свою первую статью. Радость растеклась по всему телу и вызвала неожиданный прилив энергии.

— Тогда давай я пойду с тобой, — порывисто сказала она. — Мы оба отдохнем, когда найдем транспорт.

Ник опять покачал головой.

— Тебе незачем идти со мной. Оставайся здесь и приди в себя. Возможно, нам придется ехать всю ночь. Кармен подсказала мне, где искать, так что я скоро вернусь.

Но, поскольку Келли продолжала смотреть на него, упрямо хмурясь, Ник в отчаянии застонал и наклонился, чтобы быстро, но крепко поцеловать ее.