Обычно хозяин не спешил возвратиться к семейному очагу. Закончив службу, он отправлял с приставом свой портфель, а сам шёл в одну из кофеен Балыкпазары и засиживался там до поздней ночи. Он возвращался домой навеселе, хлебнув изрядную порцию вина.

Лёжа на своей жёсткой постели в кладовке около кухни, Хаджер не смыкала глаз. Она прислушивалась к каждому шороху, ожидая, когда же наконец послышится звук осторожно открываемой двери.

Хозяин, крадучись, словно кот, проскальзывал в кладовку. Он знал, что девчонке пришлось немало вынести за день, и считал своим долгом приласкать сиротку. Он гладил её по головке и утешал, как мог.

Но девочка подрастала, и постепенно эти отеческие ласки приобрели какой-то другой оттенок. А когда Хаджер минуло пятнадцать, они превратились в любовные объятия…

Лучшие годы своей жизни этот человек провёл подле больной, сварливой жены. И вот теперь любовь к расцветавшей Хаджер, словно расплавленный свинец, обожгла его сердце.

Женское чутьё подсказывало юной Хаджер, как следует себя вести. Едва заслышав, что он поворачивает ключ в замке, она сбрасывала одеяло и, разметавшись по постели, закрывала глаза. Он склонялся над спящей девушкой и жадно её ласкал, а хитрая Хаджер притворялась, будто ничего не слышит. Так и он и она наслаждались этими бурными вспышками страсти. Однако хозяин все ещё не решался переступить границу.

Но однажды днём, сидя на службе, он принял решение. «Это случится сегодня! А почему бы и нет? – рассуждал он сам с собой. – Ведь можно обойтись без скандала… Ну, а если возникнут какие-нибудь осложнения, всегда найдётся выход…»

Он возвратился домой пьянее обычного. Тихонько приоткрыл дверь кладовки, и тут его словно обуял бес… «Что же теперь будет» – спрашивала рыдающая Хаджер. У хозяина ещё не было определённого плана, и он стал утешать девушку, как мог. Но вдруг в его голове мелькнула мысль: «А что, если выдать Хаджер за судебного пристава Исмаила?»

Судья знал, что одинокий Исмаил не закончил и двух классов рушдие. Он очень боялся призыва в армию. А по закону те, кто женился на круглых сиротах, освобождались от воинской повинности. Поэтому женитьба на Хаджер была бы для парня сущим спасением. «Да и Исмаил – настоящая находка для Хаджер!» – рассуждал судья.

Денька через три он завёл разговор с приставом: «Есть у меня в доме сиротка. Приглянется тебе – что ж, в добрый час! Женись!»

Судья говорил всё это покровительственным тоном, а верзила Исмаил, давно уже мечтавший о женитьбе, жадно ловил каждое слово своего начальника.

Не долго думая, Исмаил поспешил к дому судьи. Обычно, постучав в дверь, – он, едва лишь она приоткрывалась, подавал портфель и тут же уходил. Но на этот раз Исмаил нарочно уронил почтенный портфель, и девушке пришлось выйти из-за двери, чтобы его поднять. Она наклонилась, и он увидел не только её золотистые волосы, но и полную грудь. А когда юная служанка подняла на него глаза, Исмаил от радости едва не лишился чувств. Неужели ему предлагали жениться на этой красавице? Значит, господин судья считает его достойным такой невесты? А ведь он был готов жениться хоть на сорокалетней вдове.

Когда наутро судья пришёл на службу, Исмаил, преисполненный благодарности, припал к его руке. Начальник оказался так великодушен, что взял на себя все расходы по свадьбе и даже обещал снять для новобрачных отдельный домик.

В течение месяца судья подыскал новую служанку. Хаджер была выдана за Исмаила и вошла хозяйкой в маленький домик, снятый для молодой четы в районе Сулеймание.