За мытьем и протиркой тарелок он отрепетировал с полдюжины вариантов своего обращения к Джоуи о том, что нельзя прогуливать и рискованно кататься на скейтборде. Каждый новый монолог поначалу казался ему лучше предыдущего. Однако, покончив с посудой, он понял, что все его слова звучат казенно и неестественно. У него получались речи, а Грэм знал: нужно не читать нотации, а поговорить по душам. Инстинкт подсказывал ему, что лекции не произведут на двенадцатилетнего мальчика ни малейшего впечатления. Он силился представить себе, как они усаживаются друг против друга, чтобы серьезно потолковать. И не мог. Даже не пытался прогнозировать вероятный разговор.

Черт! Придется предоставить Бринн разобраться во всем этом. Она, кстати, всегда настаивала именно на таком развитии событий.

Фальтинг…

Грэм вытер руки, прошел в гостиную и уселся на зеленый диванчик рядом с креслом-качалкой Анны.

— Это была Бринн? — спросила та.

— Нет. Звонили из школы.

— Там все в порядке?

— Да, все хорошо.

— Мне жаль, что ты пропустил сегодня свой покер, Грэм.

— Для меня это не проблема.

Вернувшись к вязанию, Анна сказала:

— Я рада, что навестила Риту. Ей уже недолго осталось. — Она горестно прищелкнула языком. — А еще эта ее дочка! Впрочем, ты и сам все видел.

Временами теща, обычно такая мягкая в суждениях, поражала его жесткой тирадой вроде этой. Он понятия не имел, в чем провинилась дочь Риты, но не сомневался: Анна хорошо продумала свое мнение о ней и вынесла справедливый приговор.

— Да, я заметил.

По обыкновению он подбросил монету, чтобы разыграть, какой канал им смотреть. Ему не повезло, и телевизор был переключен на комедийный сериал. Грэм не слишком расстроился. Его любимая команда в нынешнем сезоне превратилась в мальчиков для битья.

Этой полуобезумевшей девушке было лет двадцать пять, лицо угрюмое с покрасневшими от слез глазами. Стильно постриженные и окрашенные в медный цвет волосы растрепались, в них застряли листья. Лоб она расцарапала и не могла унять дрожь в руках, причиной которой лишь отчасти был холод.

Это ее сбивчивые шаги, приближавшиеся сквозь заросли кустов, слышала Бринн, а не одного из преступников.

— Вы их знакомая? — прошептала Бринн, счастливая от того, что молодая женщина не разделила участь Фельдманов. — Из Чикаго?

Она кивнула, продолжая вглядываться в сгущавшуюся тьму, словно преследователи шли за ней по пятам.

— Я не знаю, что делать… — Девушка напоминала перепуганного насмерть ребенка.

— Пока останемся здесь, — сказала Бринн.

Время драться, время убегать…

Но бывает и время, когда нужно затаиться.

Бринн пригляделась к гостье Фельдманов. На ней была модная одежда горожанки — дорогие джинсы и жакет от популярного модельера с красивым меховым воротником. Кожа его казалась мягкой, как шелк. Три золотых колечка свисали с одного уха, два — с другого, и по золотому гвоздику поверх колец. Сверкавший бриллиантами браслет она носила на левой руке, украшением для правой служили усыпанные драгоценными камнями часы «Ролекс». Одним словом, девушка явно диссонировала с этим грязным лесом.

Оглядываясь по сторонам, Бринн не замечала никакого движения, кроме покачивания веток да листьев, взмывавших вверх под порывами ветра. Именно ветер сейчас особенно мучил промокшую насквозь Бринн.

— Переберемся-ка туда, — сказана она, приметив наконец подобие укрытия.