Днем в воскресенье на террасе у Элейн они пили прохладительные напитки и нежились на солнце.

– Я вызвал персонал, предоставив им все хлопоты.

– И что ты им сказал?

– Что парень упал с балкона. Больше им знать ничего не полагалось. Они позвонили в полицию.

Я позвонил Даррилу, моему консультанту в делах, связанных с полицией. Они с женой провели целый день в приюте, куда определяли мать жены, так что Даррил до приезда в отель был в прекрасном настроении.

– Элиот арестован? – спросила Элейн.

– На самом деле ты хочешь спросить, надо ли нам все еще думать о кинопробе. Пока не знаю. Они забрали его в Уилширское отделение для беседы. Элиот признается в содеянном, но утверждает, что сделал это для спасения моей жизни. Что я и подтвердил. Мне к боку был приставлен девятимиллиметровый пистолет. Мне предстояло либо получить пулю от Раджи, пришедшего с твердым намерением меня убить, либо броситься вниз с балкона.

– Но и Элиот пришел с ним, – сказала Элейн.

– Вот это и необходимо было разъяснить полиции, с каким намерением он пришел. Элиот говорит, что думал, будто они идут обсуждать контракт Линды. Но придя, он сразу понял, что на уме у Раджи. Я сказал, что единственное, что мне известно, это то, что Элиот, черт возьми, спас мне жизнь. Даррил, наверное, с час, если не больше, глядел на меня пристальным взглядом. Это у него такой метод на допросах – уставится пристальным взглядом и ждет, когда ты расколешься и скажешь правду.

– Но ведь это правда и есть, разве не так? – сказала Элейн.

– Да, но некоторые детали мы опустили, не желая сбивать с толку следствие.

– Какие же детали, например?

– Телефонные сообщения. После того, как я позвонил Даррилу, я это проверил. Сохраненного сообщения от тебя там не было.

– Значит, Элиот солгал?

– Таким образом он показал, что верит мне, верит моим словам, что ты звонила. И это правда. Но знаешь, а что, если бы он мне не поверил? Вот этот вопрос я себе и задаю: неужели он остался бы заодно с Раджи и сбросил бы с балкона на его, а меня? Что‑то подсказывает мне, что такое невозможно, и все‑таки лучше в это не вникать.

– Он мог тебя убить.

– Но не убил, а, наоборот, спас мне жизнь.

– А что нового слышно о деле Джо Лаза и этих русских?

– Они расследуют это, пытаются связать воедино детали, представить общую картину. Я отдал Даррилу бейсбольную биту. Он говорит, что на ней найдена кровь Джо Лаза и найдены его отпечатки, отпечатки Раджи, отпечатки Элиота, мои и продавца в магазине… Если Элиот принес нам биту, чтобы подставить Раджи, то это у него не вышло.

– Похоже, он принес ее, – сказала Элейн, – только чтобы разбить мой телевизор.

– Не твой, а взятый тобой на время. А еще они располагают пистолетом Раджи, он так и остался у него в руке. Им пришлось разжимать ему пальцы. Они подвергнут пистолет экспертизе и решат, тот ли самый это пистолет, из которого был убит Джо Лаз. Если окажется, что да, Элиоту придется нелегко.

– Существуют свидетели, – сказала Элейн, – полуночники на своем пикнике в Гриффит‑Парке.

– Это если они опознают Элиота на допросах.

– Не запомнить такого невозможно.

– Надо выждать и посмотреть, что будет. Я еще не расстался с мыслью его использовать.

– В качестве кого?

– Элейн, этот парень спас мне жизнь. Взять его в картину – ей‑богу, не слишком дорогая цена за это.

26

Майк Доуни, приятель Даррила из «Лос‑Анджелес тайме», написал вводный очерк.