Похоже, когда она увидится с родителями, то твердо скажет им, что ни за что не вернется домой. До этого ей не хотелось возвращаться в общем-то без всяких серьезных на то причин. Теперь же у нее был повод остаться. И это был ее секрет. Теперь она сможет вынести их гнев и угрозы. Воспоминание о поцелуе Нормана - нежном, столь многообещающем поцелуе - придаст ей сил.

Глава 8

Когда Аманда вернулась на работу, то сразу оказалась в центре внимания. Каждый, кто проходил рядом с ее рабочим столом, обязательно останавливался и расспрашивал об ужасном происшествии, пережитом ею. Однако теперь Аманда могла говорить о случившемся более свободно, иногда даже смеясь вместе с собеседниками. Тем не менее воспоминания о страшном событии в ее жизни все еще были живы. Не переставала она думать и о том, как трагически это могло для нее окончиться.

Крэг и Дора Линдлей возвратились в Алабаму, и Аманда чувствовала, что сильно обидела их отказом вернуться домой. При этом ее мать горевала гораздо больше, чем отец, тепло обнявший ее на прощание и сказавший:

- Я буду молить Господа, чтобы ты нашла себя как можно быстрее и чтобы в конце концов это принесло тебе счастье. Ты ведь заслужила его, Аманда.

Аманде было очень приятно почувствовать, что отец наконец понял ее.

Прошло уже две недели с тех пор, как ее выписали из больницы. Однако Норман Харкер до сих пор так и не попытался связаться с ней. Каждый вечер Аманда старательно делала вид, что ее волнуют исключительно телевизионные программы, однако ее сердце замирало всякий раз, когда раздавался звонок телефона.

Однажды вечером Дина делала какие-то экзотические гимнастические упражнения. Вдруг она остановилась, перевернулась на живот и насмешливо посмотрела на Аманду.

- Ты чего? - спросила ее Аманда, явно озадаченная. - Чего ты на меня так смотришь?

- А тебе не приходило в голову, что ты должна позвонить ему первая? - хитрым, заговорщическим голосом спросила Дина.

Аманда притворилась, будто не понимает, о чем идет речь.

- Кому позвонить, Дина? Ты ведь знаешь, что с Митчем у меня все кончено. Тут уж ничего не поделаешь. Я представляла его себе совсем другим, сильным и мужественным. А он оказался самым обыкновенным трусом.

- Я говорю не о Митче, и ты это прекрасно и тешь. - Дина возмущенно фыркнула и вернулась к своим упражнениям.

На Дине было белое спортивное трико, и она прекрасно смотрелась на синем мохнатом коврике. Дина была необыкновенно красивой девушкой, и Аманда даже немного завидовала ее привлекательности и смелости.

- Я говорю о парне с бородой, Нормане Харкере, - продолжила разговор Дина, изгибаясь на коврике в какой-то совершенно немыслимой позе. - Может быть, он просто слишком застенчив, чтобы позвонить первым. Учись смотреть на вещи реально. Подумай сама, многих ли ты знаешь писателей, которые живут в заброшенных домах посреди апельсиновых рощ и так дорожат своим одиночеством? Ведь он, ты говорила, нигде не работает. Может, он просто считает тебя ветреной и легкомысленной девицей и думает, что вы не подойдете друг для друга?

Аманда подумала и сказала:

- Но мы с ним очень хорошо поговорили в больнице и, как мне показалось, заинтересовались друг другом. Я не дала ему ни малейшего повода считать себя ветреной и несерьезной, «легкомысленной девицей», как ты выразилась.

Сидя на коврике, Дина громко засмеялась:

- А как бы ты сама охарактеризовала девушку, которая бесстрашно ныряет с аквалангом, при этом едва умея плавать? Потом ее пугает большая рыба, она быстро всплывает на поверхность и зарабатывает кессонную болезнь.